Автора! - страница 6
– Могу сказать точно: я ни при чем. А вы уверены, что криминал? Что Клишина убили? – уже серьезно спросил Алексей.
– Абсолютно! Согласно осмотру места происшествия… – Михин кашлянул, потом поправился: – Сегодня в восемь часов утра тело нашла женщина, которую Павел Клишин нанял для помощи по хозяйству. Время смерти установлено: вчера, в двадцать два часа тридцать минут.
– Так точно?
– Ну, плюс-минус минут двадцать. Где вы были в это время?
– Вчера?
– Да.
– Здесь.
– А ваша жена?
– Разумеется.
– И что вы делали?
– Спали.
– Так рано?
– Знаете, если учесть, что всю неделю мне не доводилось уснуть раньше полуночи, либо вообще до часу ночи, то для меня в самый раз.
– А для вашей жены?
– Она беременна. И устает за день. Да, она тоже рано легла. Раньше меня. И тут же уснула.
Даже если не рано. Даже если не легла. Будет он подставлять Сашку! Да на любого, кто ее тронет, накинется бультерьером!
– Что ж, и вы оба ничего не слышали?
– А что, капитан, стреляли? – таинственным шепотом спросил он.
– А вы разве слышали выстрел?
– На выстрел я бы среагировал. У нас с вами получается разговор глухого с глухим. Вы меня ловите, а я не собираюсь убегать. Потому что ни в чем не виноват. Мне нечего скрывать. Так что там: нож, петля, яд?
– Мне не нравится ваш тон.
– Что поделаешь. Такова уж моя манера общения. Жена тоже жалуется.
– Как я ее понимаю!
– Тем не менее она моя жена.
– Хорошо. – («Еще бы!») – Допустим, его отравили.
А это уже плохо. Лучше бы его убили ребром ладони, перебив шейные позвонки. Тогда бы и его, и Сашу сразу исключили из числа подозреваемых. Ну откуда это дурное предчувствие?
– Цианистый калий?
– Откуда вы знаете? – Михин напрягся.
– Классика, капитан. Классика.
– Вы читаете детективы?
– Скорее, я их пишу, – вздохнул Алексей, вспомнив бывшую работу. Бывало в его практике и такое: смерть от отравления цианистым калием. И уголовное дело, возбужденное именно по этой причине. Да, он когда-то об этом писал целые тома. О трупах.
– Вы что, тоже писатель?
– Графоман. Но с этим уже покончено. Значит, цианистый калий. И достать его не так-то сложно.
– А вам?
– Мой мотив?
– Так вы что, юрист?
– Я человек, чья вина еще не доказана. Есть такая вещь, как презумпция невиновности. А со мной уже разговаривают так, будто мне предъявлено обвинение.
– Извините.
– Вот это уже лучше.
– Так ваша жена постоянно живет на даче?
– Уже с неделю. Она работает учителем в общеобразовательной школе. У школьников начались каникулы как раз неделю назад, и я перевез беременную супругу с сыном сюда.
– И какие у нее отношения были с покойным?
– Они, кажется, учились в одной школе, – осторожно сказал Алексей.
– А он тоже жил на даче один.
– Могу за него только порадоваться. Мне самому в последнее время катастрофически не хватает одиночества. Жена с вами разговаривать не будет. Пока вы ее не заставите повесткой. А на это нужны основания. И рассказывать о своих отношениях с покойным Саша тоже не будет. Она-то уж точно ни при чем. Все вопросы ко мне.
– Значит, не хотите следствию помочь.
– Хочу. Но еще больше я хочу, чтобы не трогали мою жену. Вы не расслышали? Она беременна. Ей нельзя волноваться. Со мной можете делать все, что угодно, но ее не трогайте. Иначе я приму меры.
– Вот даже как!
– Послушайте, Игорь Павлович…
По старой привычке Леонидов сразу запоминал имена. Когда идешь на контакт и хочешь получить информацию, ничто так не раздражает собеседника, как небрежное отношение к его имени-отчеству.
– Послушайте, не могли бы вы мне показать… Ну, что там, в доме. Как лежит тело? Обстановка на месте происшествия. Пригласите в качестве понятого, что ли.
– Это еще зачем? У нас уже есть понятая.
– Та пожилая женщина, которую ваш писатель нанял для ведения своего холостяцкого хозяйства?
– Вы ее знаете?
– Ну откуда? Никого я здесь не знаю. Я же вам сказал.
– Тогда с чего вы взяли, что это пожилая женщина, а не молодая девушка?
– Потому что покойный был красавцем, по словам моей жены. Он на даче наверняка от баб отдыхал, зачем ему еще и здесь молодая смазливая домработница? Нет, он должен был приискать особу, которая ему в матери годится.