Айгирская легенда - страница 16
Отдых, говорил Изгородин, упирается в план. А план — бесконечен. От плана никогда не отдохнешь.
Был обеденный перерыв, и рабочие, видимо, ушли в деревню Карагай, где стояли вагончики и щитовые дома СМП-340 и субподрядчиков.
Невысокого роста, плотный, в куртке и шляпе, он быстро шел среди елей, опустив голову.
Предыдущая история этого и других участков была изложена в приказах № 20 от 12 февраля и № 28 от 1 марта 1973 года: «Комиссионной проверкой хода работ по вырубке леса по трассе железнодорожного полотна, состояния техники и сохранности леса установлено следующее: строймастер тов. Н… слабо осуществлял контроль за работой бригад и механизмов, сам в рабочее время пьянствовал, производством не руководил, трудовая дисциплина в коллективе на низком уровне. Воспользовавшись бесконтрольностью со стороны тов. Н…, трактористы, работающие на трелевочных тракторах, использовали технику на вывозке жителям деревни Азово леса и сена (27 рейсов леса и 32 стога сена). За транспортировку сена и леса брали деньгами и водкой… В результате трелевка леса на трассе была сорвана».
Рядом с этими приказами появился еще один, изданный тоже 1 марта 1973 года. В нем говорилось о создании прорабского пункта № 3, основная задача которого: вырубка, трелевка и сдача заказчику участка от станции Карламан до тоннеля… Этот пункт входил в созданный новый прорабский участок, тоже за № 3, руководителем которого назначался «тов. Байгозин Ю. А.» — как было записано в приказе. Укрепительные работы, строительство искусственных сооружений — оставались по-прежнему за этим участком, но основное внимание переносилось на Карагай.
О чем думал Изгородин? Об ответственности людей за порученное дело? О Байгозине? Может, вспоминал, как сам, кажется, совсем еще недавно, осваивал целинные земли в Актюбинской области Казахстана, куда приехал по комсомольской путевке? Может, о будущем новой трассы думал?..
Неожиданно возле трактора увидели высокого парня. Подошли. Это был Байгозин. Он остался на участке, на обед не пошел. «Потом!»— сказал он.
Изгородин провел с ним «оперативку на ногах», выслушал прораба, сам дал «ЦУ» и протянул Байгозину руку.
— Я надеюсь на тебя, Юра, очень надеюсь!
Тот кивнул. Отвел взгляд. Неудобно, что начальник, с таким доверием к нему — в душу заглядывает. Байгозин еще раз кивнул и пошел вдоль просеки.
Я вспомнил о «жестоком» приказе Изгородина, о выговоре, о месткоме, на котором рекомендовалось обсудить Байгозина за «ослабление работы по укреплению трудовой дисциплины и за либеральное отношение к пьяницам и прогульщикам». Прошло четыре месяца после того приказа. Что изменилось? Изменилось отношение к Байгозину? Или в него поверили окончательно?
Весной 1979 года я получил письмо от монтера пути и рабкора из Карламана Алексея Степановича Зуева. В письме этом есть такие строчки: «Юрий Байгозин — человек, влюбленный в свое дело. Этим все сказано».
Братья Потаповы дождались праздника. Сотворили мечту своими руками — новую железную дорогу. Геннадий, старший, вместе со своими товарищами забивал первый костыль, укладывал первые метры пути… В числе передовиков стройки приехал на первом пассажирском поезде в Ассы, где под звуки оркестра был забит «серебряный» костыль. Геннадия Потапова наградили орденом «Дружбы народов».
А ведь были дни, были минуты, когда хотелось бросить все и рвануть на родину, в Чуфарово. Забылось? Да нет. «Назад нельзя было, потому что это не первая моя стройка, — вспоминает Геннадий. — Я тогда был холост. Сейчас женат. Роза, моя жена, работает в СМП-340 поваром на котлопункте. У нас два сына. Олегу шесть лет. Альберту скоро три годика. Альберт в детский садик ходит».
Но рельсы продолжаются. Идут дальше, зовут за собой. И, вбивая костыли в шпалы на новом участке строительства Дема — Чишмы, на других перегонах, он, наверно, не без грусти вспоминает ту январскую морозную ночь, когда они втроем — с братом Николаем и мастером Владимиром Шадским появились на станции Карламан…
Карламан — Ирныкши — Архангельское… Трасса, прошитая пулями. Колыбель, окропленная кровью… На лугах за рекой Белой, на ее высоких берегах беляки расстреливали красных партизан. Старожилы помнят те места. Одно из них «возле Родничков». Выражение это сохранила магнитофонная лента, на которой записан рассказ участника рейда В. К. Блюхера жителя села Охлебинино Василия Петровича Мохрова. Запись эту сделали студенты Уфимского авиационного института во время агитпохода. Они строили железную дорогу в течение шести трудовых семестров, поэтому не могли пройти мимо истории. Мимо истока нынешней трассы.