Айгу! Они не едят личинок шелкопряда! - страница 18

Проблемы начались ещё неделю назад, пока мы жили на ферме «Сто цветов». Срок пребывания подходил к концу, и мы написали ребятам из «Тагам», что готовы, как и уговорено, приехать в назначенный день. Встречайте, мол! Оказалось, что кто-то что-то напутал, и нас могли принять только на два дня позже, так как в это время проводилась крупная образовательная программа, и разместить новых волонтёров было просто негде. Учитывая тот факт, что мы собирались провести на этой ферме всего четыре дня, новость была совсем не радостной. И какой контраст по сравнению с первым их письмом, в котором нас заверяли о готовности принять в любое время! Но делать было нечего, и, посовещавшись, мы приняли решение «Тагам» всё-таки посетить, хоть и на два дня, задержавшись на ферме «Сто цветов», сколько потребуется. Впрочем, на следующий день пришло другое письмо, что приезжать таки можно в первоначально оговорённый день, но мы уже договорились с Чо и Чон Сон и ничего менять не хотели.

Так что ехали с чувством неопределённости, но всё же надеялись на лучшее. На остановке нас забрала менеджер и правая рука хозяина фермы, которая представилась как Мисс Мун. Она извинилась за причинённые неудобства, но мы не сильно-то и обижались. Последние два дня, проведённые с семейством Чо были просто замечательными. Пока принимали извинения, уже и до фермы доехали, настолько она оказалась близко. И жила там целая толпа народу: хозяин фермы с женой, вышеупомянутая мисс Мун, группа корейских студентов в количестве десяти человек, четыре девушки-интерна из Малайзии, застенчивый паренёк по имени Гонг, повариха и ещё многие другие люди. Ох и занятная это была компания! Десять корейских студентов являли собой занимательное зрелище. Это были здоровенные лбы, одетые, будто собрались в тренажёрный зал или на теннисный корт, но при этом решившие посвятить свою жизнь сельскому хозяйству. Интерны из Малайзии все, кроме одной, носили хиджаб, и все четверо не принимали пищу до захода солнца по случаю Рамадана. Гонг хотел выучиться и стать менеджером по туризму. Он старался нам помогать всем, чем мог, хоть и ужасно смущался. Повариха почему-то возлюбила нас, слегка отощавших после здоровой пищи на ферме «Сто цветов». Не понимая ни слова по-английски, она приязнь свою выражала простым и понятным всем национальностям способом: в первый же день бухнула перед нами миску, полную нарезанной сочной дыни, а в другой раз дала с собой целый пакет огромных спелых помидоров. Эти помидоры, ставшие выражением поварихиной любви к русским пришельцам, да стеснительного Гонга, мы вспоминали ещё долго после того, как покинули ферму.

Отдельного упоминания заслуживает владелец фермы, мистер Канг. В первый вечер мы, усталые после пяти часов пересчитывания ям на дорогах Кореи, сели ужинать в столовой. Он вошёл энергичной походкой, одетый подобно корейскому пенсионеру, решившему покорить пик в национальном парке Пукхансан в воскресный день, моментально вычислил наши лица среди корейских баскетболистов-лоботрясов и подошёл поздороваться. Представляться, впрочем, не стал — подразумевалось, что имя столь значительной персоны всем известно по умолчанию (мы его узнали после принудительного добавления в список друзей на Фейсбуке). Только сказал, что после ужина ждёт нас снаружи, чтобы выпить кофе и поболтать минут десять. Ужин, кстати, был превосходным. Помимо традиционных солений и риса, предлагался суп с морскими водорослями и жареное мясо, тем более что нам удалось подобраться к раздаче до того, как студенты вымели всё подчистую. Десять парней — нешуточная сила. Навалив себе полные тарелки риса и прочей еды, они плюхнулись за стол, проорали: «Чальмокке сымнида», как принято перед трапезой, и начали шумно жрать. Малайские доброволицы, постившиеся весь день, от них не отставали. Оценив по достоинству мастерство поварихи и сладость местной дыни, мы сложили тарелки (оказалось, что их даже мыть не надо, на это есть специально обученный человек) и пошли пить кофе с мистером Кангом.

Обещанная десятиминутная беседа слегка затянулась. Мистер Канг не стал особенно интересоваться, кто мы такие и зачем приехали, ограничившись дежурными фразами, и всё остальное время показывал фото в своём телефоне, которых суммарно было просмотрено около пятисот. Показ сопровождался комментариями: «Это я и малайские интерны на прогулке», «А это я и большая шишка из города». Мистер Канг оказался очень честолюбивым и старался запечатлеть «на потом» все моменты, которые так или иначе могли возвысить его эго. Особенной популярностью пользовались постановочные кадры под ручку с малайскими интернами. Корявый английский мистера Канга не вносил ясность в рассказ, несмотря на помощь мисс Мун, а кофе не спасал от неудержимой зевоты. Только хорошее воспитание не давало сказать, что мы притомились и хотим уже пойти принять душ. Часа через два пытка фотокарточками закончилась, хозяин смилостивился и отпустил нас, уставших изображать интерес к происходящему.