Айсберг страсти - страница 15

стр.

– Я не могу понять, почему вы так настойчивы. – Сьюзен резко поднялась. Ей необходимо было двигаться, она не хотела слушать Хенсворда. Тот не стал ей препятствовать, только выпрямился, не говоря ни слова.

– Вы уверены, что она?.. – Сьюзен запнулась, поворачиваясь к собеседнику. – Ей, вероятно, давали какие-то лекарства от боли…

– Думаете, она придумала все это?

– Разве это невозможно? – Голос Сьюзен звучал почти умоляюще.

– Нет, – без тени сомнения Грэгори отбросил подобную мысль. – У вас есть еще какие-нибудь семейные бумаги?

Сьюзен пожала плечами. Она поняла, он не сдастся, пока не найдет убедительных доказательств, но где они?

– Да, есть. Свидетельства о браке, о смерти. Они наверху, но вряд ли это вам что-то добавит.

– И больше ничего? Письма, дневники? Может быть, на чердаке?

– Не знаю. Там есть несколько ненужных коробок. Я уже много лет туда не поднималась.

– Думаю, нам следует…

В замке заворочался ключ, и на пороге появился Рой. Прищурившись, он перевел глаза с девушки на Хенсворда, потом обратно.

– Ну как дела, наследница? – Он чмокнул девушку в щеку, прежде чем она успела отстраниться. – Сегодня празднуем?

– Нет…

Хенсворд опередил ее. Фамильярность, с которой Рой обнял Сьюзен за плечи, вызвала в его голосе колючие нотки.

– Боюсь, вам придется подождать с празднованием наследства. Возникло небольшое препятствие.

– Серьезно? А какое препятствие? – с подозрением спросил юноша.

– Ничего особенного, – быстро проговорила Сьюзен, испугавшись, что Грэгори взбредет в голову объяснить. Но он никогда не делал подобных ошибок. В комнате воцарилось напряженное молчание, и чтобы заполнить паузу, девушка представила мужчин друг другу.

– Грэгори, это Рой Дэвис. Он здесь живет, – добавила она, стараясь избежать слова «съемщик», хотя ее фраза нуждалась в дальнейших пояснениях. – Рой, познакомься с Грэгори Хенсвордом. Он поверенный моей тети.

– Грэгори Хенсворд? – Рой внезапно превратился в саму любезность и с готовностью протянул руку. Мужчины обменялись коротким рукопожатием. – То-то я смотрю, ваше лицо мне знакомо. Какая приятная неожиданность. Я много наслышан о вас. Хотите выпить?

– Я собиралась приготовить ленч мистеру Хенсворду, Рой, – попыталась отвлечь его Сьюзен.

– Прекрасно. Мы сможем поболтать за омлетом, который так чудесно готовит Сьюзен. Она великий повар.

Грэгори пропустил мимо ушей слова Роя, и когда он повернулся к Сьюзи, на лице его снова была маска отстраненного и сурового человека, два дня назад впервые постучавшего в дверь ее дома.

– Я не смогу остаться на ленч. Сейчас я принесу вашу сумку.

Она направилась следом за ним.

– Я прошу прощения, Грэгори, но Рой…

– Не надо объяснять, – сухо оборвал он, открывая багажник и доставая сумку. – Но нам все-таки придется проверить бумаги на чердаке. – Затем он внезапно дотронулся до волос девушки. – Вы обязательно должны иметь еще что-то общее с Сандрой. До завтра.

Сьюзен немного постояла на пороге, затем медленно закрыла дверь и пошла обратно в столовую. Она еще раз внимательно посмотрела на свидетельство о рождении, осторожно расправив его.

– Что это? – появился из кухни Рой с банкой пива в руке.

– Мое свидетельство о рождении. – Девушка дотронулась до даты. Двадцать четвертое декабря. Рождество. Мама всегда говорила, что Сьюзи самый лучший рождественский подарок в ее жизни. Теперь эти слова приобрели другой оттенок.


Грэгори, казалось, приготовился к настоящим раскопкам, одевшись в старые джинсы и свитер. Без строгого костюма он выглядел гораздо моложе, и Сьюзен даже смутилась недавнего предположения о том, что он являлся любовником Сандры. Молодые и прекрасные женщины вряд ли могли противостоять его обаянию. Сьюзен вспомнила плотоядный взгляд Шарлин, и ей стало интересно, были ли они любовниками. Резкий укол ревности оказался настолько неожиданным, что девушка чуть не задохнулась.

– Лестница в сарае, – выдавила она.

– Показывайте путь.

Она не могла не почувствовать благодарности к Грэгори, который, по-видимому, и не догадывался, какие мысли носились у нее в голове, но от прикосновения его руки, сильной, успокаивающей, в Сьюзен поднялась новая волна возбуждения.