Айсберг страсти - страница 17

– Сьюзен, – пробормотал он. – Простите меня.

Помедлив мгновение, он нашел губами ее губы, и на мгновение Сьюзен показалось, будто боль отступила. Затем он улыбнулся, откинул ей волосы с лица и вытер глаза.

Сьюзен заметила, что он посматривает на дневник, продолжавший лежать на полу.

– Нет, пожалуйста, не читайте этого!

– Мне же тоже надо знать, Сьюзен.

Девушка закрыла глаза.

– Вы правы. Сандра моя мать.

– А как же свидетельство о рождении?

– Так получилось. Она назвала имя моей матери… – Сьюзен запнулась и осторожно поправилась: – Она назвала в клинике имя Элизабет Холлендер. Они всегда уведомляют местный департамент здравоохранения, и так как я везде была зарегистрирована как Сьюзен Холлендер, не имело смысла раскрывать секрет и исправлять записи. Вероятно, Лиз и Пол собирались удочерить меня в любом случае. Это всех избавляло от лишних забот.

Грэгори нахмурился, услышав горечь в ее голосе.

– Для Сандры использовать имя вашей матери, было, наверное, единственной возможностью.

– Она не была моей матерью. Никто из них.

– Неправда.

– В самом деле? – Сьюзен повернулась к собеседнику. – Одна из них меня не рожала, другая не хотела воспитывать. Грэгори схватил ее за плечи.

– Все очень непросто, Сьюзен. Когда вы обдумаете ситуацию, я уверен, вы увидите ее в другом свете.

– Сомневаюсь. – Сьюзен взяла в руки и протянула Грэгори платок. – Что бы вы чувствовали, если бы это было все, что вы знаете об отце?

Грэгори понял, какую доставил ей боль и попытался помочь.

– Я постараюсь найти что-то большее. Это все еще в наших силах. Даже спустя столько лет.

– Нет! Он слишком заботился о своем положении в обществе, чтобы пожертвовать им ради Сандры и признать мое существование. Я ничего не хочу о нем знать.

– Не сейчас. Но может быть, когда-нибудь. – Грэгори пожал плечами. – Конечно, легко просить вас не судить их. Я догадываюсь о вашем состоянии, а чувства тех людей мне неведомы.

– Вероятно. – Сьюзен ненавидела самое себя. Отец мог не хотеть ее, но Сандра… – Боль стала настолько невыносимой, что Сьюзен казалось, она не переживет ее. – Они должны были мне сказать.

– Да, должны, но Сандра думала, вы знаете: Элизабет обещала рассказать, когда придет время. Полагаю, она собиралась отдать вам это. – Он кивнул на содержимое коробки.

– Но она не выполнила обещания.

– Вероятно, Элизабет Холлендер думала, что двадцать первый день рождения станет тем самым временем. А может быть, просто откладывала до последнего. Ведь она погибла за несколько дней до вашего совершеннолетия, да?

– Да, – Сьюзен с трудом подавила рыдания и начала засовывать улики прошлого в конверт с таким упорством, как будто это могло что-нибудь изменить.

Грэгори схватил ее за руку.

– Что вы собираетесь делать?

– Делать?

– Давайте вернемся в Уинсвил, – предложил он, заключая ее в объятия.

Но Сьюзен высвободилась из его рук. Так легко было поддаться его уговорам и дать себя утешить. А потом… Потом он уйдет к другой женщине, подобной блистательной Шарлин Кроуфорд, а Сьюзен опять останется одна со своей болью.

– Но вы же теперь уйдете из колледжа? – настаивал Грэгори.

– Уйду? Почему? Потому лишь, что женщина, однажды предавшая меня, теперь оставила мне взятку в виде огромного состояния?

Грэгори вздрогнул, как будто его ударили, и отпустил девушку. Между ними словно разверзлась пропасть, и Сьюзен показалось, что она снова брошена на произвол судьбы.

– Хорошо. У меня есть выгодное предложение насчет дома Сандры, – он безучастно подождал реакции, но Сьюзен молчала. – Вам нужны деньги прямо сейчас?

– Нет, – начала было девушка, но потом вздернула подбородок. – Подождите. Да, немного надо.

Грэгори удивленно повел бровью.

– Я собираюсь в Италию в этот уик-энд.

– Сколько вы хотите?

Вопрос смутил Сьюзен. Она думала, что Грэгори рассердится. Ей этого хотелось.

– Не знаю пока.

– Я переведу вам пять тысяч фунтов. Надеюсь, этого хватит, чтобы покрыть любые расходы. Дайте мне номер вашего счета в банке. Я займусь этим завтра утром в первую очередь.

– Сьюзи, спать под открытым небом опасно.

Донесшийся издалека знакомый голос казался таким странным после нескольких недель, проведенных в Италии и Франции. Звук английской речи вызвал приятный холодок. Сьюзен не открывала глаза, боясь, что ей только почудилось. Но чья-то тень тут же закрыла солнце.