Айсолтан из страны белого золота - страница 27

— Эй, друг, а ты слыхал поговорку: весной наголо остриги, а осенью побереги?

Молодой паренек-стригач смотрит на башлыка в недоумении:

— Я что-то тебя не понял, товарищ Аннак.

— А я вот давно понял, что ты ничего еще не понял, не знаешь, как надо овец стричь. Ишь ты, барашка-то как облизал — гуляй, мол, себе на здоровье. А как морозы ударят, ветер налетит лютый, что тогда? Ты, думаешь, мы зря при осенней стрижке шерсть баранам и на животе, и на ногах, и около ушей оставляем? Нет, друг, она им нужна, прямо можно сказать — необходима. Тебя, небось, мать одеялом прикроет, а этих бедняжек кто? Товарищ Сазак, а ты, может, тоже этой поговорки не слыхал? Товарищ Бегенч, вот завфермой товарищ Сазак…

Быстрый Сазак не дает ему договорить:

— Товарищ Аннак, этот парень не стригач, а аробщик. Он нам добровольно помочь вызвался. Это его первый барашек. Парень до сих пор и ножниц в руках не держал.

— Ну и что ж, что первый? Если он первым в руки попался, так теперь ему с холоду околевать? А глаза у этого парня на что? Не видит, как другие стригут? А ты, завфермой, на что? Учи! Учи!

Вдруг до слуха башлыка долетают звуки музыки. Кто-то включил репродуктор, установленный неподалеку от навеса. Аннак прислушивается, и глаза его добреют.

— А вот это ты правильно устроил, товарищ Сазак. За это спасибо. Песня, музыка — великое дело, друг. Под песню и работа лучше спорится. Читал, может, как Кемине со своим пиром [6] шел на поминки, а им навстречу два музыканта-сазандара. Пир разгневался и говорит: "Эй, вы, злоумышленники!" А Кемине ему возражает: "Напрасно гневаешься, мой пир: это мы с тобой злоумышленники, — мы к мертвецам в гости идем. А это хорошие люди, они на той спешат". Ну, добро. Пойдем поглядим колодцы.

По дороге к колодцам Аннак останавливается возле мешков с шерстью. Прикинув в уме, он спрашивает Бегенча:

— Тонн сорок будет, а? Как полагаешь?

Четыре двугорбых верблюда, покачивая маленькими головками, медленно ходят вокруг четырех глубоких колодцев с оцементированными стенами и тянут оттуда толстые канаты, переброшенные через блоки. На концах канатов покачиваются бадьи из бычьей кожи. Пастухи выливают прозрачную студеную воду из бадей в большие цементные водоемы. К этим колодцам придут на водопой отары овец с далеких пастбищ.

Аннак и Бегенч пробуют воду, хороша ли она, не горчит ли. Вода холодна, лишь чуть-чуть солоновата на вкус, и они пьют ее с наслаждением. Четыре часа в машине, под палящим степным солнцем — как тут горлу не пересохнуть! Особенно жадно пьет Бегенч.

Сазак говорит:

— Бегенч, хватит тебе сырой водой желудок наполнять. Оставь место для чая.

Но Аннак чувствует, что чая ему, пожалуй, маловато. Его могучий организм требует чего-то более основательного для восстановления сил. Он возражает:

— Чай, конечно, неплохо. Но только на одном чае далеко не уедешь. Там, в машине, два славных козленочка с нами прибыли. Ты, друг Сазак, сделай милость, похлопочи, чтобы одного изжарили.

— Уже жарится, товарищ Аннак. Хорошее, свежее мясо жарится. А ты своего козленка побереги, домой отвезешь.

— А где ж ты взял свежее мясо?

— Ты слышишь, Бегенч, чт© товарищ башлык спрашивает? Откуда у нас свежее мясо? Товарищ башлык забыл, что у нашего колхоза шестнадцать с лишком тысяч голов баранов. Так пошли обедать. Обед готов.

— Обед — штука хорошая, а все-таки вели отрубить задние ножки у нашего козленка да нанизать на вертел. Я тоже хочу попотчевать вас козленочком из нашего с Бегенчем стада.

На пути к теляру Аннак замечает в стороне от него собранный, в большие кучи чор [7].

— Это на что ж тебе столько чора, друг? — спрашивает башлык. — Что у тебя, все бараны чесоткой болеют, что ли, — столько чора для черной мази наготовил? Или черкеза и саксаула мало, топлива не хватает?

— Нет, товарищ Аннак… Это я для другого дела, — уклончиво отвечает Сазак.

— Для чего же? Любопытно знать.

— Это я по просьбе Айсолтан собрал.

— Айсолтан? — невольно переспрашивает Бегенч.

— Ну да. Она хочет попробовать чор как удобрение для хлопчатника.

— Чудно! За минеральным удобрением пятнадцать километров ездим, а за вашим чором — сто пятьдесят километров машину гнать нужно. Интересно, как агроном на эту затею смотрит?