Азраиль. Спустись с Небес! Том 1 - страница 22

— Какого… хера?! — наконец Альтар решил прервать напряжённое молчание, начиная понимать, что происходит. — Кто вы такие? Где мои люди, мать вашу?

Где твои люди? — я вновь перевёл взгляд на двух крепких мужчин, внешне напоминающих отсидевших за решёткой преступников — а затем обратно на лужу крови, что капала из щели закрытых дверей небольшого старенького фургона.

Альтар, впрочем, уже глядел туда же.

— Ваша голова, господин Орлов, сейчас оценивается в сто двадцать тысяч, — заговорил один из них, оглядывая меня с головы до ног. — А ваша, господин Блэк, нисколько. Вот только она встала между двух огней. Жаль, но теперь мы вынуждены убрать и вас.

Как бы Альтар ни старался состроить каменное лицо, кулаки его крепко сжались — а по лицу забегали желваки.

— Мр-р-рази! — еле слышно прошипел Блэк сквозь зубы, оборачиваясь на киллеров. — Вы правда думаете, что после этого ваш орден не будет стёрт в пыль?!!

Если до этого взгляд Блэка был холодным, то сейчас он стал ледяным. Я же со своей стороны вспомнил, кто эти двое.

Наёмники, разумеется.

— Вообще плевать, — лениво взмахнул рукой один из наёмников в сторону фургона. — За этих нам ничего не заплатят. Они только попали под горячую руку, словно мыши, наткнувшиеся на двух голодных котов. Нам нужен парень, потому… можешь бежать отсюда. Мы тебя позже настигнем.

Альтар аж оступился, пребывая в шоковом состоянии. Выражение лица говорило лаконичное «вы что, серьёзно?». Разумеется, и я, освежив память, осведомился о тех, кто стоял по ту сторону ограды.

Павел и Пётр — двое бывших заключённых и, похоже, подписавших контракт на службу в рядах ордена Тёмных. Довольно часто орденам приходится прибирать к рукам мусор типа этих двух, но всё же подобный вид усиления был крайней стадией развала орденов.

Вот только я не ожидал, что Рыльский сумел опуститься до такого.

— Вы, твари… — Альтар Блэк, казалось, взъярился сильнее, чем когда-либо раньше. — Ответите… сполна ответите, ублюдки.

В то время, как руки Альтара покрылись крепким слоем Ауры, я обратил внимание на другой момент. Что им помешало открыть сетчатую калитку без выбивания её с петель?

Абсолютно не обращая внимания на напряжённость ситуации, я с недовольным видом принялся устанавливать створку обратно в петли, несмотря на то что в пяти метрах двое увесистых мужчин в тёмных плащах глядели на меня.

— Я видел много разных наёмников, — процедил Альтар, что был неподалёку. — Но таких тупорылых, как вы, ещё не встречал! В чём ваше задание, ублюдки?! Развалить Тёмный орден до последнего солдата?!

— Я же сказал, мужик…

— Вы убили моих братьев! — крик Альтара перекрыл голос Павла. — Эти люди! Они мои братья!

Наёмники переглянулись с улыбками на лицах — и посмотрели в лицо Альтара. Довольно уверены в себе, похоже… хорошо бы Блэку не облажаться в такой ответственный момент.

— Ты как-то слишком много треплешься для того, кто реально обладает силой, — Павел развёл руками, склоняя голову вбок. — Может, уже продемонстрируешь что-нибудь, о чём ты так любишь говорить? Сильнейший орден? Хорошо. Тогда что насчёт главы сильнейшего ордена Альтара Блэка?

Я же говорил, что прошлая ночь была последней удачной для Альтара?

Кажется, история была переписана не полностью. В прошлой жизни Тёмные, да и Павшие, узнали о многочисленных подставах со стороны Красного ордена, а затем лишили Блэка права носить голову на плечах.

— Я не трогал Тёмный орден Евгения Рыльского… до сегодняшнего момента, — прошипел Альтар сквозь зубы, разминая шею — блеф, да и только. — Мне удавалось как-то сдерживаться, чтобы не отрубить ему голову. Как думаете, хватит ли у меня сил сделать это сейчас, мерзавцы?

Закончив с петлями, я отшагнул назад и скрестил руки на груди. Конфликт Альтара с киллерами был более интересным, чем их желание заработать на мне. Оттого казалось, что вмешиваться пока нет смысла.

Да, Альтар немного сболтнул лишнего, но… кто знает?

— Я Альтар Блэк, глава сильнейшего в Империи ордена!..

…прежде, чем он успел развить эту тему, ему в лицо прилетел кулак.

— Хватит пудрить всем мозги, — протянул Пётр со смешком в голосе, держа руку в воздухе. — Ничего ты не можешь!