Азраиль. Спустись с Небес! Том 1 - страница 67

— …эти люди снесли с ног главу сильнейшего ордена Российской Империи одним ударом, — изумление не спадало с лица японцев. — Мотидзуки-сан.

Глава азиатского синдиката кивнул, потягивая тонкую сигарету. Он осторожно поднял выпавший из рук Альтара клинок и передал оружие его законному владельцу.

— Сильнейший? — усмехнулся парень, что приволок с собой всю боевую силу дома Бисфельд. — Кажется, вы что-то перепутали. Это…

— Молчи, — шикнул я, бросив на парня страшный взгляд. Он умолк.

Если оставлю всё в том же положении, каким оно является сейчас — попросту начнётся крупная шумная стычка, в которой я буду раскрыт как похититель камня. Да и парень этот явно не так прост, как кажется.

Не вижу с его стороны никаких причин спасать меня, кроме как в попытке завербовать.

— Меня зовут Дмитрий… — добавил он, переводя тему. — Дмитрий Бисфельд — единственный сын графа палаты лордов сената Московии. И моему отцу не нравится, что Эраста Орлова окружили три дюжины головорезов из Японии. Победа была одержана в честном бою. Тогда чего вы хотите?

Ну, разумеется. О таком не говорят вслух, но догадаться можно было уже по схожести этого парня с Юджиной. Дмитрий Бисфельд — сын Роберта и родной брат Юджины. Вот только… никогда не думал, что в таком возрасте кто-то способен заправлять родовыми силами такого важного дома.

Да, насколько он силён сам — хороший вопрос. Однако моего осколка у него точно не было.

Хидо Мотидзуки, тем временем, натужно усмехнулся, выпуская в воздух смоляное облако дыма.

— Меня не интересует ваше мнение, господин Бисфельд. — старый оябун посмотрел на меня. — Парень понесёт наказание за свою кражу — и только после будет отпущен. Амулет он вернул, но тот след на лице Японии, который оставил после победы над Граалом… над этим ему ещё стоит поработать.

Я пока не особо встревал в разговор. Какой смысл? Не думаю, что Бисфельд решится выступить против амулета — сколько бы там слов ни прозвучало… парень отлично знает, насколько всё это опасно.

Притом, я и сам не собирался оставлять своих «врагов» в живых. Стоит одного такого отпустить, как завтра он заставит об этом пожалеть. И если сейчас Дмитрий не отступит, мне придётся сделать усилие, чтобы избавиться от его назойливого желания «спасти» меня. Впрочем… вот-вот — и обстановка накалится до предела.

— Парень идёт со мной, — Бисфельд поглядел на Хидо, поджимая губы. — И я тоже не желаю знать о вашем мнении. Он выиграл в честном бою. И сейчас у моего отца к нему есть важный разговор.

Хидо усмехнулся, делая странный жест рукой; самураи приняли боевую готовность.

Ещё немного…

— В таком случае… — старый японец чуть убрал воротник пиджака в сторону, открывая вид на короткий клинок, украшенный золотом. — Прольётся кровь, господа.

Солдаты Дмитрия тоже концентрации на противнике не теряли — сделали шаг назад и выставили прицелы. Я, ощущая сильный страх и биение сердец за своей спиной, чуть скосил взгляд на Красный орден.

Ну, эти бойцы, впрочем, и не стали придумывать ничего нового. Боря медленно и нерешительно высунул из-под камзола потёртую дубину с надписью «Красный орден» — и всё на этом. Остальные чуть отшагнули за его спину, образуя небольшой конус.

Неужто этот здоровяк самый способный среди всех членов этой жалкой группировки?..

— Я… могу высказаться, господа? — я чуть приподнял руку. Если вскроется, что камень у меня, возникнут проблемы.

Дмитрий и Хидо разом поглядели на меня, ожидая. А через секунду на меня уже смотрела вся орава бойцов.

— Ты, Дмитрий, — я оглянул парнишку так невозмутимо, будто этого напряжения и вовсе не было. — Будь добр, иди на экзамен. Передай своему отцу, что я не буду принимать его предложения о сотрудничестве. Его заинтересованность мне, безусловно, льстит, однако… мой ответ — нет.

— Но… — глаза парня слегка расширились; в горле, казалось, застрял ком.

Однако я не обращал внимания на реакцию Дмитрия.

— Вы, парни, — взгляд мой направился на членов Красного ордена. — Помогите Альтару, а затем отправляйтесь обратно в академию. Вас ждут незаконченные дела. Вмешательство в конфликт и для вас тоже бессмысленно. Я не хочу брать ответственность и за ваши жизни.