B-side - страница 16

Когда Кастилос замолчал, слово опять взяла Арека:

— Я не так давно среди вампиров, — сказала она, — но знаю, что они слов на ветер не бросают. В отличие от людей. Говоришь о сотне? А зачем? Если настроен продолжать битву — продолжай. Сотня, тысяча, миллион — не велика разница. Ты тянешь время? Это лишнее. Если тебе нужно подумать — мы никуда не спешим. Да, мы пришли на вашу землю, но не по своей воле. И в тех местах, откуда мы, ни люди, ни вампиры не встречают гостей так. За нами был первый удар — мы просим за это прощения. Что теперь?

Левмир заговорил следующим, и голос его звучал спокойно и рассудительно:

— Арека уже сказала — мы не убийцы. Я мог убить одного из вас, но не сделал этого. И сейчас я не хочу убивать. Собственно, нам даже не обязательно драться. Как вы будете гоняться за летучими мышами, неотличимыми от обычных? Или за волками? Крысами? Или, может, вы будете тыкать факелами в каждый сгусток тумана в вашем мире? Я к тому, что для победы над нами вам понадобятся десятилетия, по истечение которых вы узнаете о нас еще много нового. А у нас в запасе — вечность. Чтобы понять ваш мир и найти либо свое в нем место, либо дорогу домой. Так стоит ли продолжать угрозы и сражения? Мы хотим домой и прямо говорим о своей цели. Чего хотите вы?

Все замерли, ожидая ответа. Все, кроме Айри. Сделав три шага вперед, она что-то бросила в сторону стальной птицы.

— И это — не мои трусы! — сказала она. — Мои размеров на пять меньше и не воняют мужскими гениталиями. Надеюсь, что не воняют. Слишком уж долго твой дружок сидит в лесу.

Альвар в очередной раз усмехнулся. Как он и ожидал, ЭТИ на его слова не купились, однако еще немного информации про себя выдали.

«Сотня, тысяча, бессмертные… — подумал Альвар. — А вы знаете я вам верю. но… интересно, а что вы сделаете против меронитовой бомбы которая просто выждет к чертям собачьим все в радиусе нескольких квадратных километров, температурой в пол миллиона градусов. Выжжет вместе с волками, мышами и туманами… А Шут конечно молодец, умудрился обменять на ИХ оружие СВОИ трусы..»

Зачет, конечно, но…

— Я же сказал, что это не угроза… — снова заговорил в микрофон Альвар, — Это просто….

Однако договорить он не смог, так как в этот момент увидел через внешнюю камеру глайдера, как перед всеми четырьмя вампирами разом, наплевав на все правила и предосторожности «материолизовался» Шут, скинувший с себя маскировку. ОДИН ПЕРЕД ЧЕТЫРЬМЯ ВРАГАМИ, и теперь флегматично стоял напротив держа в ладони комок из… видимо все-таки оригинального белья этой их вампирской бабы. Для шута это был конец. Должен был быть конец. протокол «зомби» на двоих одновременно задействовать было невозможно. Альвар самым натуральным образом — ошалел. Такого неповиновения он от своего человека не ожидал. Хозяин этого не поймет… Хозяин с него спросит… Минус два бойца за акцию…

Шут тем временем пробежал глазами по всем четверым, сфокусировал пристальное внимание на той, что назвала себя именем Айри и заговорил. Заговорил каким-то саркастическим но в то же самое время беззлобным тоном.

— А что не так, принцесса? Ты мне свое белье дала. я тебе свое. Откуда я знаю, может у таких как вы, это какой-то ритуал означающий дружбу. Кто вам упырей разберет. Может вам это — рукопожатие заменяет. — Шут изогнул бровь и пожал плечами. — А что касается запаха мужских гениталий, то вот про это не нужно! — И он все также наигранно строго погрозил девушке пальцем. — Я между прочим, подмываюсь регулярно… раз в месяц!

Было во всей этой сцене, во всех этих словах «гостя», что-то настолько нелепое, настолько абсурдное, что тот кого звали Левмир не удержался и во весь голос захохотал.

С вражеской команды как-то моментально спало все напряжение. А Шут тем временем продолжил:

— Есть рациональное предложение. — Он протянул руку со злополучным бельем, его (белья) законной обладательнице, после чего мотнул головой в сторону. — Отойдем метров на пять поговорить? Только чур меня не убивать, во мне дерьма много. По швам разойдусь, — Забрызжу так что за все бессмертие не отмоешься. Угу? — Шут в очередной изогнул бровь и кивнул. — А еще я очень невкусный. Сам себя пробовал, самого от себя стошнило, да потом еще и дристал три дня!