Бабатырь - страница 4

Медленно, наслаждаясь мучениями жертвы, я пошла на маневр. Поделать он ничего не мог. Пока я не заглохла, я имела право парковаться, сколько влезет.

- Из далека до-о-олго, течет моя Во-о-олга! - пела я за весь ансамбль, прокатываясь по луже. - А мне семнадцать лет!

В глазах у инспектора читалось то, что он со мной сделает в грубой извращенной форме, стоит мне заглохнуть!

- А мне семнадцать лет! - пропела я, слегка приврав. Чтобы неповадно было.

- Где же смерть твоя, Кощей? - произнес богатырский зычный голос. - А то мы ищем-ищем, а найти ее не можем...

Где-то в мрачной темнице гулко капала вода, отмеряя бесконечное время заточения бессмертного пленника. . Он сидел на полу с раскинутыми и скованными руками.

- Не помню, куда положил. Старый стал, - усмехнулся пленник. - Вы под троном смотрели? Нет? А на подоконнике? Можете на полочках посмотреть.

Было не видно, смеется он или говорит серьезно. В темницу не проникал никакой свет, а свет тусклого факела, казалось, съедает темнота.

- Я про смерть, которая в твоем яйце! Хорошо, в каком яйце смерть твоя? - рявкнул богатырь, громыхая мечом.

- В правом или левом. Не помню точно! Давно не смотрел! - усмехнулся пленник, шевеля кистями рук, прикованными к стене. - Все руки не доходили. Точнее, не дотягивались.

В тишине мрачной камеры звучал приятный смех. Пламя факела дрогнуло, словно от дыхания зла.

- Прямо наперсточки, да, Алешенька? - усмехнулся пленник, глядя на молчаливого богтыря. Богатырь пребывал в растерянности. Но старался не подавать виду.

- Да хватит со мной свои шутки шутить! - не выдержал богатырь. - Отвечай по-хорошему!

Пленник поднял голову. Волосы облепили его скулы и прилипли к пересохшим губам.

- А вы разве по-хорошему? - спросил пленник. - Даже водицы не даете напиться. Голодом морите, воды не даете. Вот принес бы ты, Алешенька, друг мой сердечный. Ой, прости, печеночный. Так вот, Алешенька, друг мой печеночный, принеси мне водицы, и я скажу, где смерть спрятана. Даже на карте нарисую крестиком.

Богатырь ничего не сказал и ушел, а пленник вздохнул, провожая взглядом его могучую фигуру. Он откинул голову на сухую стену, почему-то улыбаясь. Угольки глаз пленника на мгновенье сузились.

***

- Мо-о-оре- мо-о-оре! Лик бездонный! - пела я, катаясь по луже туда и обратно. За окном я видела смеющиеся и счастливые лица. - И что-то там дальше. О! Вспомнила! В синем море в белой пене! Оставайся мальчик с нами, будешь нашим королем!

- Будешь нашим королем! Ла-ла-ла! - пели остальные, взывая у меня прилив сил.

Мальчику было лет сорок пять. И оставаться со мной он не собирался. Судя по взгляду, ему очень хотелось на трон. Но тронный зал был исключительно для сотрудников, а не тех, кто ждет своей очереди. Поэтому мы бегали в кустики крапивы, стыдливо высовываясь из них и вздыхая.

Я чувствовала, что давно так не отдыхала на море, а тут прямо такая возможность.

- Здравствуйте, вас приветствует экипаж нашего лайнера. Наслаждайтесь морем, солнцем и пейзажами! Справа бар, слева бассейн, на верхней палубе у нас.... Ой! - наехала я на камень. - Идем на погружение!

- Эстакада! - рявкнули мне на ухо.

- Как скажете, - мило ответила я, выруливая на берег.

Я с удовольствием вырулила на эстакаду. Мокрый след от машины разделил во мне что -то на до и после.

Родители учили быть скромной и тихой, сидеть и не высовываться. А все тяготы судьбы принимать с обреченной покорностью.

«Выше головы не прыгнешь! Не жили богато, и пытаться не надо! Куда ты лезешь! Не по Сеньке шапка! Лучше синица в руках, чем журавль в небе!», - твердили мне по любому поводу. И мне кажется, они были неправы! А может, я все смогу, если захочу?

Я вырулила на эстакаду и доползла до стоп-линии, зависнув на тормозе.

- Газуй, - пробухтел гаишник, глядя на собравшиеся «сверхурочные».

Я лихо заехала на пригорок, что эстакадою зовется, а потом спустилась с него. Плавно затормозив перед стоп - линией, я выдохнула.

- Стоять! Поедешь, когда я скажу! - с кряхтением заерзал инспектор.

Вся эйфория тут же сошла на нет. А вдруг переехала линию? Вдруг слишком поздно затормозила?