Бабье царство: Дворянки и владение имуществом в России (1700—1861) - страница 53

.

Подобно многим и многим приезжим из-за границы, Гакстгаузен в России был заинтригован таким явлением, как женщины, владеющие недвижимостью. Иностранных наблюдателей удивлял и факт экономической независимости замужних женщин, и масштаб женского землевладения. Это наводило их на размышления о различии между женщинами в России и на Западе. Впрочем, только Гакстгаузен попытался оценить, сколько же имущества сосредоточено в женских руках, и его оценка никогда не оспаривалась. В предшествующих главах настоящего исследования показано, как в сфере имущественного права постепенно стиралась разница в правовом подходе к мужчинам и женщинам. Теперь нам предстоит выяснить, преобразовалось ли юридически закрепленное равноправие в реальные экономические выгоды для женщин. Учитывая, что дворянские дочери могли рассчитывать лишь на скромную долю семейных владений, можно предполагать, что большинство помещиц располагало совсем ничтожным количеством земли, не способным дать своим хозяйкам настоящую экономическую независимость. Как отмечали историки российской экономики, владелицы крупных поместий или больших фабрик были редкостью. В самом деле, у них не было никаких оснований считать, что число женщин, владевших крупной собственностью, могло быть сколько-нибудь значительным.

В данной главе я покажу, насколько заметное место занимали женщины среди собственников, и проанализирую объем их активности в экономике. Возникающие в связи с этим вопросы на первый взгляд кажутся довольно простыми. Были ли дворянки активными участницами экономической жизни России? Какое количество недвижимого имущества находилось фактически во владении женщин? Участвовали ли женщины других социальных групп в экономических операциях или же владение имуществом было исключительной привилегией благородных дам? И наконец, что показывает сравнение экономической деятельности женщин и мужчин? В поисках ответов на эти вопросы я выхожу за рамки изучения правового статуса женщин, чтобы поближе присмотреться к дворянской культуре собственности.

В этой главе в определенных географических и хронологических параметрах представлена неоднородность русского дворянства и переменчивость его имущественного состояния. Основой для изучения послужили данные по пяти губерниям на протяжении полуторавекового периода, ограниченного, с одной стороны, царствованием Петра Великого, а с другой — отменой крепостного права. Мною проанализированы материалы примерно восьми тысяч имущественных сделок, извлеченные из «крепостных книг», т.е. из губернских нотариальных архивов[104]. В крепостных книгах — этом богатом и недостаточно использованном источнике сведений об экономической жизни в провинции и в столицах — зафиксирован широкий спектр экономических операций. К ним относятся купчие, вольные и закладные записи (о продаже имений и отдельных крестьян, об отпуске крепостных на волю, об отдаче земли в заклад и аренду, о продаже городской недвижимости), не говоря уже о рассеянных повсюду во множестве завещаниях, росписях приданого и документах о раздельном жительстве супругов (раздельных записях). Помимо указаний на количество проданной собственности и на покупную цену, в каждой записи обозначен брачный статус женщин — участниц сделки, сказано, как была приобретена продаваемая собственность, а если сделка заключалась между родственниками, то уточнена степень их родства. Из крепостных книг можно почерпнуть сведения далеко не только о том, участвовали женщины-землевладелицы в сделках или нет; они позволяют по целому ряду параметров сравнить, как пользовались собственностью женщины и мужчины.

В 1701 г. в рамках крупного внутриполитического начинания, направленного на централизацию системы управления и повышение государственных доходов, Петр I учредил Крепостную контору, орган нотариата, снабдив ее подробными инструкциями о том, как следует документировать передачу собственности и какие пошлины взимать с каждой сделки. Однако новый порядок прививался с трудом, что заставило самого Петра и его преемников несколько раз изменять юридическое подчинение нотариальной службы. В губерниях новоучрежденные нотариальные конторы сначала оказались под контролем воевод, но в 1706 г. они были переданы в ведение местных городских советов (ратуш); позднее, после 1719 г., регистрацией документов и сбором пошлин со сделок руководила Юстиц-коллегия. В Москве регистрация купчих происходила в самой Юстиц-коллегии, а имущественные операции в губернских и других городах сначала осуществлялись в местных надворных судах. Однако с 1731 г. на правителей губерний и уездов была возложена ответственность за контроль над имущественными сделками. В результате проведенной Екатериной II в 1775 г. реформы местного управления Юстиц-коллегия была упразднена, и с тех пор документы по всем имущественным делам велись в губернских и уездных судах