Бабки - страница 6

– Ты ему нравишься, – заулыбалась Таня.

– Я очень люблю зверей, – ответила Настя.

– Настасья, – строгим голосом сказала Ягарья, – но ты же знаешь еще одно наше условие, не так ли?

Настя остановила взгляд на Павловне, бросив гладить Ваську.

– Ты поняла, о чем я толкую? Никакого замужества. Мы другие. Мы отличаемся от того мира. Твоя мать выбрала его, и чем она поплатилась? Жизнью. Тот мир не принимает нас, и ты это почувствовала, раз приехала к нам из такой дали. Чем ближе мы друг ко другу, тем сильнее мы. Здесь мы учимся, как развить то, что нам дано природой. У кого-то умения схожи, у кого-то, как например, у Маруси, совершенно особенные. И там, за пределами нашего леса, нашего поселения, жизни нам нет. Если ты удумаешь сбежать, как сбежала когда-то Ольга, ты опозоришь нас, потому что мы принимаем тебя. Готова ли ты пойти на это?

Все уставились на Настю, даже девчонки младшие умолкли. Необычные карие ее глаза были не по возрасту серьезными.

– Я одна осталась, – наконец сказала она. – У меня никого нет. У меня есть кое-какие отцовские сбережения, но одной мне их надолго не хватит. Я согласна со всеми вашими условиями. Замуж не пойду, даю слово. Да и у вас тут, поди, и парней-то нет, – она улыбнулась.

– Добро… а сбережения ты свои прибереги, – добавила Павловна. – Коль остаешься с нами, мы тебя прокормим. А там видно будет. Ты лучше скажи, что умеешь делать?

– В каком смысле? Рассказать о моих особенностях?..

– Здесь это не особенности, здесь это норма, – махнула рукой Ягарья. – Я сходу, как только ты зашла, поняла, что глаза у тебя мамкины, и пользоваться ими ты уже научилась. Ты лучше расскажи, картошку копать умеешь?

Все засмеялись.

– Я быстро учусь, – улыбнулась в ответ Настасья.

Ужин был окончен. Ягарья поручила Тане поселить Анастасию в один из домов, но не в тот, где жила сама Павловна.

– А какое особое умение у Маруси? – спросила Настя, когда они с Татьяной готовили ей постель.

– Словами это лучше не описывать, – ответила девушка. – Если время придет, она покажет. Но никто из нас так не умеет.

– Даже Ягарья Павловна? Даже самая старенькая старушка?..

– Баба Феня? – рассмеялась Таня. – Я даже не хочу себе представлять, как бы баба Феня сделала так же, как и Маруся. Бог с ней, с Машкой. Она хоть и старше меня, умом Бог ее обделил немножко. Оттого Ягарья ей и не разрешает дар свой использовать, чтобы не сгинуть ненароком. Ну да ладно. Там банька готова. Ты, поди, с дороги-то помыться хотела бы?

– Очень хочу, – ответила Настя.

Татьяна провела ее в баню, а сама в свой дом пошла. Но Настя одна там не осталась: мамаши с девчонками своими мылись да с новой девицей знакомились. У каждого был свой день для бани, и никто никогда не пропускал свой черед.

На следующее утро Настасья вышла во двор в коричневых штанах и рубахе, волосы заплела в две толстые косы.

– Это что такое? – спросила ее Галина Степановна, разглядывая девушку сверху донизу.

– Рабочие брюки, – непонимающе ответила Настя.

Степановна вопрошающе посмотрела в сторону, где стояла Павловна, но та лишь кивнула в ответ, что говорило о том, что придираться к одежде Першаковой не стоит. Поняв, в чем дело, Настя добавила:

– Так намного удобнее работать. В Челябинске женщины, что работают на заводах, все так ходят. А здесь вокруг лес, нас никто не видит.

– Бог видит, – недовольно буркнула Галина Степановна и пошла на кухню.

– Не серчай на нее, – сказала Ягарья, подходя к Насте. – Галина Степановна хоть и строгая женщина, но добрая. Просто ей надо привыкнуть к тебе. Ее очень задело, когда твоя мать уехала с твоим отцом. Нас всех это сильно огорчило… Только кто-то смог пережить эту боль, а она – нет.

– Они были близки?

– Не совсем. Я с Ольгой росла бок о бок с того самого времени, как попала сюда, с пятнадцати лет. Степановна тогда уже дочку растила, рано мамкой она стала. В год, когда твоя мама уехала, Степановна хотела, чтобы черед родить ребеночка выпал ее дочери. Ей тогда было восемнадцать, а нам с Олей уж по двадцать четыре года. Я не видела себя матерью, я не хотела этого. Жребий пал на Ольгу, и она уехала. Навсегда. А дочке Степановны так и не выпало счастье родить. Степановна винила твою маму. Говорила, мол, если бы тогда ее молодая Светка обрюхатилась, родила бы девку, да ширился бы род наш, ведьмин, – Павловна рассмеялась. – А Олька год украла и приплод в усадьбу нашу не принесла. Бестолковая, в общем.