Бабочка - страница 70

Они возвращаются, и ирландка спрашивает мое имя.

— Энрик.

— Хорошо, Энрик, ты можешь поехать с нами в монастырь. Только не разговаривай, и все будут думать, что ты работник монастыря.

Всю дорогу монашенки не обращаются ко мне, и я благодарен им за это, так как возница еще не различил, что я говорю на ломаном испанском. После обеда мы останавливаемся у большого постоялого двора. Когда я прочел на автобусе «Рио-Хаша — Санта-Марта», у меня возникло искушение поехать этим автобусом. Я подхожу к ирландке и рассказываю ей о своем намерении.

— Это очень опасно, — отвечает она. — На пути к Санта-Марте — два полицейских участка, и там проверяют паспорта пассажиров. На повозку же могут не обратить внимания.

Я ее сердечно благодарю и с этого момента доверяю монашенкам окончательно. С наступлением ночи мы подъезжаем к полицейскому участку. Полиция проверяет автобус, который направляется из Санта-Марты в Рио-Хаша. Я лежу в повозке, притворившись спящим и прикрыв лицо соломенной шляпой. Повозка останавливается между автобусом и станцией.

Нас отпускают, не проверив, и мы спокойно продолжаем путь. В 10 часов ночи подъезжаем к еще одному, сильно освещенному участку. Два ряда машин самых различных марок поджидают своей очереди. Полицейские заглядывают в багажники машин. Я вижу женщину, которую заставляют сойти с автобуса и показать свою сумку.

— Паспорт! Паспорт!

Все вытаскивают картонные квадратики с фотографией и предъявляют их полицейским.

Зорийо никогда не говорил мне об этом. Я смог бы добыть себе фальшивый паспорт. Если мне удастся пробраться через этот участок, я заплачу любую сумму, но достану паспорт перед тем, как отправиться из Санта-Марты в Барранкилью.

Боже, как долго они проверяют автобус. Я решил сидеть. Мне кажется, если я буду лежать, будет хуже. — подумают, что я прячусь.

— Как вы здесь поживаете? — спрашивает испанка полицейских.

— Очень хорошо, сестра. Почему вы едете в такой поздний час?

— У нас случилась авария. Не задерживайте нас, пожалуйста. Мы очень торопимся.

— Бог с вами. Езжайте, сестры.

— Спасибо. Бог отблагодарит вас.

— Аминь, — говорят полицейские.

Мы тихо проезжаем, и больше нас никто ни о чем не спрашивает.

Пережитое волнение, кажется, вызвало у моих монахинь понос; проехав около ста метров, они останавливают телегу, спускаются с нее и исчезают в кустах на несколько минут. Когда они возвращаются, я горячо благодарю их.

— Не за что, но мы так переволновались, что у нас испортилось пищеварение.

В полночь мы подъезжаем к монастырю. Высокий забор, большие ворота. Во дворе разгорается бурный спор между монашенкой, которая стоит у ворот, и моими монашенками. Ирландка говорит мне, что та не хочет будить настоятельницу, которая должна позволить мне переночевать в монастыре. И вот тут мне нужно было воспользоваться возможностью и отправиться в Санта-Марту, до которой оставалось всего восемь километров. Эта ошибка стоила мне семи лет каторжных работ.

Настоятельницу все же разбудили, и меня отвели в комнату на втором этаже. Из окна мне видны огни города. Я засыпаю, и когда слышу стук в дверь, уже светит солнце. Мне приснился страшный сон: Лали у меня на глазах сделала харакири, и мои дети по кусочкам вывалились из ее живота.

Я быстро бреюсь, одеваюсь и спускаюсь вниз. На лестничной площадке меня с улыбкой встречает ирландка:

— Доброе утро, Энрик, ты хорошо спал?

— Да, сестра.

— Пойдем в контору настоятельницы, она хочет видеть тебя.

Мы входим. За столом сидит женщина с очень суровым лицом. Ей за пятьдесят лет, она смотрит на меня черными глазами и совсем не враждебным взглядом.

— Вы говорите по-испански?

— Немного.

— Хорошо, сестра будет переводчицей. Мне сказали, что вы француз.

— Да.

— Бежали из тюрьмы Рио-Хаша?

— Да.

— Когда?

— Семь месяцев назад.

— Что вы делали все это время?

— Я был у индейцев.

— Что? У гуахирос? Невероятно. Эти дикари никогда не принимали белого человека на своей территории. Ни одному миссионеру не удавалось туда пробраться. Где вы были? Говорите правду.

— Я был у индейцев, и у меня имеются доказательства.

— Какие?

— Жемчужины.

Я вынимаю мешочек, прикрепленный булавкой к моей куртке, и подаю его ей. Настоятельница открывает мешочек и вынимает пригоршню жемчужин.