Пронзительный визг Адды Бенедиктовны…
— Наглец! Ей котиковое манто, а мне по трешнице на базар?
Затем явственный треск пощечины, и в салоне Клеенкера происходит нечто неописуемое. Вопли, гул голосов, суета, суматоха, истерика, пока все голоса не покрывает гулкий бас Кораблева:
— Доктора! доктора! доктора!..
И доктор Тиман из квартиры на втором этаже, сонный, без воротничка, прикрывая шею, торопливо поднимается в квартиру Клеенкера. Он застает группу растерянных людей, говорящих вместе, спорящих, кричащих, плачущих; он видит голубой отблеск, скользящий и перебегающий от человека к человеку; наконец он видит своего непрошеного гостя Кораблева с царапиной на лбу от разбитой об его голову колбы. Тогда, заставив всех замолчать, он говорит твердым и уверенным тоном:
— Здесь происходили необыкновенные явления. Массовый психоз.
И, обводя взглядом салон граждан Клеенкер, доктор Тиман продолжает:
— Это бацилла искренности… Это освобожденная бацилла… Поняли?
Но так как никто не понял, он пытается пояснить.
— Дело в том, что вас посетила совесть. Невероятно, но факт. Вас посетила совесть. Считайте, что этого не было.