Багдад – Славгород - страница 51

Все это позволило к концу 1941 года отстоять Москву и, вообще, констатировать, что крах нацистской Германии стал делом времени. И хотя по большому счету битва за Москву продолжалась до 20 апреля 1942 года, хотя в течение 1941-1944 годов Турция фактически выступала на стороне Гитлера, но от объявления войны Советскому Союзу воздержалась.

Так были устранены основания для вступления Турции в войну на стороне Германии, что было бы худшим вариантом развития событий, так как потребовало бы переброски в Турцию войск, подготовленных для ведения военных действий вне границ СССР. В то время как они необходимы были на других театрах военных действий.

Борис Павлович радовался победному исходу битвы за Москву, повлиявшему на его личную судьбу. Ведь в противном случае ему пришлось бы воевать на чужбине. А там и жить-то русскому человеку, узнавшему единение со своим народом, было тяжело, воевать же — тем более.

И хоть его дальнейшая судьба сложилась крайне драматично и он несколько раз избегал смерти только чудом, тем не менее остался живым — в немалой степени благодаря победе под Москвой, ибо в Турции или Иране ему вряд ли воевалось бы легче. Необыкновенное впечатление на него произвел фильм «Битва за Москву» и он часто напевал финальную его песню в исполнении Л. Лещенко, где были такие слова:

Мы свою Победу выстрадали честно,

Преданы святому кровному родству.

В каждом новом доме, в каждой новой песне

Помните ушедших в битву за Москву.

Все, что было с нами, вспомнят наши дети,

Все, что потеряли, что для них спасли

Только б ты осталась лучшим на планете,

Самым справедливым городом Земли{17}.

Прекрасно подобранный и хорошо организованный контингент советских войск, куда входило и подразделение, где воевал Борис Павлович, был освобожден от планов, для каких создавался, и ожидал нового направления на фронт. В общей сложности этот контингент пробыл в Закавказье чуть больше месяца. И все это время его готовили к боям вне границ Советского Союза, знакомили с особенностями территории и климата, с правилами выживания, ведения боев в специфических условиях и к методам рукопашного боя.

Ниже приводится рассказ Бориса Павловича о тех днях.

«В нашу стрелковую дивизию были мобилизованы совсем пожилые мужики из Закавказья. Это были армяне, азербайджанцы и грузины, причем из каких-то таких дальних поселений, что почти все они даже не слышали живого русского языка. В Тбилиси организовали наше обучение в полковой школе. Срок обучения составлял один месяц. И из этого сборища надо было сделать мало-мальски пригодных солдат, чему-то научить... Труднейшая задача!

Учеба в полковой школе вообще была напряженной и насыщенной. На сон отводилось семь часов. Подъем в шесть, отбой в одиннадцать. Остальные семнадцать часов были расписаны по минутам. Программа, рассчитанная на полгода в мирное время, тут была сжата по времени до одного месяца.

Мы изучали топографию, тактику, Устав строевой службы, материальную часть, строевую и физическую подготовку, и особенно стрелковое дело — основы стрельбы из стрелкового оружия, устройство, использование и обслуживание конкретных его образцов, выпускаемых в СССР. Очень много времени уделялось боевому учению на местности. Занятия в классах чередовались с тактическими учениями в поле, со строевой и физической подготовкой на плацу и проводились добросовестно и непрерывно и в дождь, и в стужу. Напряжение спадало к вечеру. После ужина отводилось 2 часа на самоподготовку к следующему дню и один час свободного времени, во время которого нужно было привести в порядок обмундирование (отремонтировать, постирать и пришить воротнички и т. д.).

Ну, своим школьным образованием я похвастаться не могу, и все же меня отличало от остальных учащихся учебной роты два качества: природная способность к обучению и желание учиться. Кавказцы учиться не хотели, бойкотировали любые усилия командиров.

Тут интересно вот что. Когда меня забирали в армию, то отчим и тесть, оба прошедшие империалистическую войну, в один голос советовали мне прикидываться дурачком, мол, тогда легче будет служить. Это им подсказывал их опыт. Но тогда же время было другое, страна другая и война другая. Мне их советы не годились, но я те наставления помнил — так, на всякий случай. Так вот вопреки всему, чему меня учили домашние наставники и вопреки моим стараниям не высовываться и не выделяться, я в роте был одним из лучших учащихся. Точно не знаю, сколько нас было в учебной роте, но по окончании обучения было 4 отличника, и я — среди них.