Багдад – Славгород - страница 59

Как видим, Борис Павлович попал под Севастополь в тот период, когда советские и немецкие войска накапливали силы для новых сражений и вели бои местного значения.

Третий штурм состоялся 27 февраля, но судьба Бориса Павловича сложится так, что в его отражении он уже не участвовал.

Но не последнюю роль в истории с защитой Севастополя играл нематериальный фактор, а тот, что связан с настроем войск, уровнем их воодушевления и нацеленности на борьбу, с общей обстановкой среди бойцов.

***

Сразу по прибытии свежих сил из Закавказья защитникам Севастополя показалось, что поражений больше не будет, ведь солдаты из подменной дивизии были молоды и энергичны. А главное — не уставшие. Едва ступив на сушу, 386-я дивизия сразу же заняла оборону во 2-м секторе, сменив там 172-ю стрелковую дивизию. При этом 1-й и 3-й батальоны 772-го полка заняли скаты высоты Чириш-Тепе (169.0 и 154.7), а 2-й батальон стал в резерве у Сахарной головки. Эта дивизия была полностью укомплектована, но все же считалась слабой из-за наличия необстрелянного нацсостава, не настроенного воевать, непатриотичного, трудно подчиняющегося дисциплине. Поэтому на фронте ее поставили против румын, где воевала 1-я румынская горнострелковая бригада.

Попутно отметим, что боевой период первого формирования дивизии по меркам военного времени был долгим, он длился с 25.11.41 по 30.7.42, причем 769-й, 772-й и 775-й стрелковые полки входили и в первое формирование, так что Борис Павлович практически воевал в ее составе со дня образования.

Командование Крымским фронтом приободрилось, обманываясь тем, что к ним на помощь прибыли не новички, необстрелянные и не вымуштрованные, а подготовленные бойцы — все-таки их готовили для боев в Иране и в Турции! И только Лев Захарович Мехлис, главный политкомиссар Великой Отечественной войны, буквально следом прибывший на Крымский фронт, тут же почуял опасность, исходящую от «национальных» дивизий, и требовал «очистить» полки от скопления кавказцев. Он старался не быть голословным, для чего все просчитал и просил заместителя Наркома обороны СССР — начальника Главного управления формирования и укомплектования войск Красной Армии — Ефима Афанасьевича Щаденко о вполне конкретных делах — прислать в Крым 15 тыс. человек русского пополнения{19}.

Командир 386-й дивизии полковник Николай Филиппович Скутельник{20}, военком старший батальонный комиссар П. П. Медведев, начальник штаба полковник Л. А. Добров, нач. политотдела старший батальонный комиссар А. Д. Ульянов — все они не знали, чего можно ждать от этих строптивых диковатых горцев. Говорить конкретно о 772-м стрелковом полке вообще не приходится — его командир полковник С. М. Чернышев, военком батальонный комиссар Бараев Муртуз Мухаметдинович, начальник штаба майор Якименко чувствовали себя едва ли увереннее, чем командование всей дивизией.

Тем не менее Лев Захарович, бывалый человек, тоже воодушевился пополнением и сгоряча заявил начальнику Генерального штаба Александру Михайловичу Василевскому: «Мы закатим немцам большую музыку». Но не зря в народе предостерегают: «Не кажи “гоп”, поки не перескочиш». «Закатывание музыки» началось с потери Феодосии. В приказе войскам фронта №12 от 23 января 1942 г. были проанализированы причины проигранных боев 15-18 января. Были названы имена виновных: «позорно бежавшего в тыл» командира 9-го стрелкового корпуса И. Ф. Дашичева, к тому времени уже арестованного; командира 236-й стрелковой дивизии комбрига В. К. Мороза; командира 63-й горнострелковой дивизии П. Я. Цендзеневского и других.

Получается, что во всей 386-й дивизии и, в частности в ее 772-м полку, сложилась тяжелая обстановка, вызванная чисто человеческим фактором, который Лев Захарович Мехлис объяснял засильем там кавказцев. В наскоро, а главное исключительно по месту, сформированную дивизию попали дремучие и несознательные мужики с затерянных горных аулов, заботящиеся только о своей шкуре и не понимающие общенародного интереса. Простые, хотя и хитрые, они искренне полагали, что до них война не доберется, а значит, она их не касается и им воевать не нужно. Попав в Красную Армию, они откровенно игнорировали всё, что им пытались привить и чему научить. Еще на стадии обучения в полковой школе они не скрывали своих настроений и наплевательского отношения к командирам и соратникам.