Багровый молот - страница 34

Но ничего. Георг Адам Хаан не сдастся. Он не сельский священник, не писарь и не кухарка. Его нельзя арестовать по подложному обвинению. Слишком велик будет грохот. В его руках — вся внешняя политика княжества. Он один до конца понимает и знает сложную, запутанную машину, которую представляет собой администрация Бамберга. Уничтожать противников — это одно, на это сгодится и Фёрнер. Вести же громоздкий, плохо управляемый корабль мимо рифов и скал — совсем другое.

Он пойдет до конца. Открытое выступление провалилось? Что ж, придется действовать по-другому. Придать максимальную огласку происходящему. Пусть о бамбергских процессах говорят во Франкфурте, Мюнхене, Дрездене. Пусть запах дыма витает в коридорах и залах Хофбурга[51]. Пусть кайзерские вельможи читают об этом в памфлетах, докладных записках, газетных листках. Пусть люди, стоящие у руля имперской политики — все, у кого мозги еще не свернулись от ведовской истерии, — убедят кайзера вмешаться, раз и навсегда прекратить это варварство.

Шаг первый. При первой же возможности выехать в Мюнхен, добиться аудиенции у курфюрста Максимилиана. Убедить его в том, что процессы нужно остановить. Во что бы то ни стало. В противном случае пострадают не только люди. Пострадают интересы Католической Лиги, созданию и укреплению которой курфюрст посвятил всю свою жизнь.

Шаг второй. Переслать в Магдебург списки казненных, протоколы — словом, все, что удалось собрать за последние несколько лет. В Магдебурге есть надежный человек, который поможет устроить все. Готлиб фон Майер, член городского совета. Он передаст эти материалы в печатные мастерские: там их надлежащим образом обработают и, снабдив соответствующим комментарием, выпустят в свет в виде небольших брошюр. Несколько сотен — а может, и тысяч — копий разойдутся по всем уголкам Империи. Работа будет сделана и оплачена. Но имя заказчика останется в тайне.

Шаг третий. Передать копии материалов в Вену. Но как? Переслать бумаги официальным путем нельзя — князь-епископ непременно узнает об этом. Можно, конечно, попробовать «наудачу»: отправить все с надежным человеком, вручить кому-то из приближенных к кайзеру вельмож. Именно так он поступил полгода назад, когда Ханс Энгер по его поручению отправился в Ватикан. Но у Ханса ничего не вышло. Никто из кардиналов не встретился с ним. В конечном счете пакет с документами остался у какого-то мелкого клерка — как же его имя? Марони? Маццарино? Марцелло? — и, скорее всего, сгинул в одном из бездонных и пыльных секретарских столов.

Нужен посредник. Надежный посредник. Тот, кто имеет возможность встретиться с кем-то из влиятельных венских вельмож. С кем-то из членов тайного совета или даже с министром фон Эггенбергом[52]…

Процессия подошла к наполовину выросшему из земли бастиону. Канцлер остановился. Постоял, разглядывая неровную каменную кладку, а затем повернулся к сопровождающим.

— Господин Вайзенберг, — сказал он устало, опершись двумя руками о трость. — По утвержденному плану, строительство бастиона должно быть завершено не позднее дня Святого Франциска. Срок этот истекает через две недели. Однако ваши люди не сделали и половины того, что требовалось.

— Сроки были перенесены в связи с распоряжением господина викария.

Хаан почувствовал, как кровь приливает к его лицу.

— Вот как? И что же это за распоряжение, позвольте узнать?

— В первую очередь на территории форта должна быть возведена часовня и пересыльная тюрьма на дюжину камер. По этой причине часть работников, которые прежде были заняты строительством бастиона…

— Распоряжение письменное?

— Разумеется. — Фразы Вайзенберга были какими-то обкусанными, половинчатыми; должно быть, у него не хватало зубов.

— Скажите мне, господин Вайзенберг, вы приняли сан?

— Ваше высокопревосходительство, я никогда не…

— Тогда какого черта вы подчиняетесь приказам викария Фёрнера?!

Начальник строительства замешкался, в его горле что-то сдавленно булькнуло. Глядя в сторону, он произнес:

— Об этом я дам отчет командующему фон Менгерсдорфу. Не вам.

— Вот как?

— Я не подчиняюсь вам, господин Хаан, — повторил Вайзенберг; на его щеках перекатывались упрямые желваки. — И связи у меня тоже имеются. Не думайте, что вы сможете поступить со мной так, как с этим болваном из Лихтенфельса.