Багровый молот - страница 56

Как только война будет окончена и власть кайзера окрепнет, ведовские процессы должны быть изъяты из юрисдикции князей. Это необходимо. В Империи должен действовать единый закон, единые правила. Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская[83] не случайно учредили испанскую инквизицию. Супрема[84] стала не просто орудием борьбы против ереси, но и средством централизации, при помощи которого усиливалась власть монарха и ослаблялась власть знати. Точно так же следует поступить и в Германии. Создать специальную следственную комиссию, в чьем исключительном ведении будет находиться рассмотрение дел о ересях и колдовстве.

Господь Вседержитель… Как много еще предстоит сделать…

Что касается Бамберга, то здесь, пожалуй, следует поступить так. Имперский надворный совет отправит в Бамберг запрос о порядке рассмотрения дел по обвинениям в ведовстве. Подождем, что ответит князь-епископ. Возможно, простое письмо сможет умерить его пыл. А если нет… В таком случае надо будет посоветоваться с фон Эггенбергом. В конце концов, внутриимперская дипломатия — это его дело.

Долгая и теплая осень исчезла под снежным покровом, зима уступила дорогу новой весне.

После сокрушительных побед, одержанных католическими армиями в минувшем, тысяча шестьсот двадцать шестом году, никто уже не сомневался в том, что противникам кайзера придется пойти на мировую. Датский король Кристиан IV из последних сил держал оборону на севере и тщетно пытался получить хоть какую-то помощь от своих союзников англичан. Эрнст фон Мансфельд с остатками своей армии отступал на восток, преследуемый отрядами Валленштайна.

Франц фон Хацфельд оказался прав: война близилась к завершению. Из всех протестантских князей Империи лишь герцоги Мекленбурга, наместник Магдебурга Христиан Вильгельм[85] и изгнанник Фридрих Пфальцский, неудачливый Зимний Король, оставались в открытой оппозиции кайзеру. Остальные либо смиренно молчали, либо с оружием в руках перешли на сторону победителя.

Истерзанная войной Германия с нетерпением ожидала, когда будет подписан мир и распущены жадные отряды наемников. Но все происходило с точностью до наоборот. Чем уверенней чувствовал себя кайзер, тем больше становилась его армия. Под знаменем имперского главнокомандующего, герцога Альбрехта Валленштайна, находилось теперь сто сорок тысяч солдат — больше, чем в армиях Англии, Франции и Испании, вместе взятых. Испанский посол написал в Мадрид: «Кайзер по своей мягкости, несмотря на все предупреждения, дал герцогу такую власть, которая не может не тревожить всех нас».

Отряды Валленштайна стояли в Хальберштадте, Бранденбурге, Богемии. Рейнланд был оккупирован испанцами и баварцами. Фельдмаршал фон Тилли удерживал епископство Хильдесхайм. Интенданты и квартирмейстеры разъезжали по селам и городам, требуя лошадей, провианта и фуража, требуя деньги и даже одежду с обувью. Чтобы принудить местные власти подчиниться, они брали заложников, вешали, поджигали дома крестьян. Вместе с полковыми знаменами солдаты несли на своих плечах тиф, оспу, сифилис. Депутацию горожан из Галле, явившихся с просьбой избавить их от солдатских постоев, Валленштайн заковал в кандалы и предупредил, что впредь всех жалобщиков будет расстреливать на месте.

По предложению Георга Хаана, в январе тысяча шестьсот двадцать седьмого года курфюрст Максимилиан созвал в Вюрцбурге собрание Католической Лиги. На этом собрании курфюрст открыто пригрозил императору Фердинанду, что тот лишится поддержки Лиги и не сможет добиться избрания своего сына римским королем[86], если не распустит армию Валленштайна. Но император не внял этому предупреждению.

Неурожаи, всеобщее обнищание, вспышки чумы — все это лишь усилило пыл охотников за ведьмами. Костры горели повсюду. В Кёльне, Майнце, Лейпциге, Кведлинбурге… Прибывший в Германию по поручению папы Урбана VIII кардинал Альбицци написал в своем дневнике: «Ужасное зрелище предстало перед моими глазами. За стенами многих городов и поселений мы видели многочисленные столбы, к которым были привязаны бедные и жалкие женщины, сжигавшиеся за колдовство».