Багряная летопись - страница 9

— Вам куда, господин хороший? — Это был обусловленный пароль, но Безбородько не предполагал, что спрашивать будут уже на улице.

— Я на именины к Луизе Казимировне, — повеселев, ответил он. «Неплохо, неплохо! Иностранец-то работает солидно». Тошнотворное чувство страха сразу притухло.

— Проходите! Под аркой ворот, налево. — И «дворник» трижды нажал кнопку звонка. При приближении Безбородько дверь открылась. Он вошел и оказался зажатым между двух молодых людей хорошей офицерской выправки. Безбородько улыбнулся совсем весело.

— Что вам угодно? — был задан с каменной вежливостью вопрос.

— Я приглашен на домашнее торжество.

— Кем?

— Моей кузиной, — ответил Безбородько улыбаясь. Лицо спрашивающего осталось отчужденно суровым, и матерый разведчик с облегчением почувствовал себя в почти полной безопасности.

— Проходите на второй этаж, там можно раздеться.

Безбородько бодро поднялся наверх, сдал горничной пальто и меховую шапку, взял девушку за пухлый подбородок, с интересом всмотрелся: «Ей-ей, ничего…» Горничная потупила лукавые глазки: «Что это вы, право», но потом кокетливо и многозначительно улыбнулась ему. «Так-так». Он поправил перед зеркалом пробор и вошел в зал, откуда доносился шум голосов, женское ленивое пение под гитару.

На мягких креслах и диванах сидели мужчины и женщины. Безбородько наклоном головы отдал общее приветствие и прошел вдоль стены в угол, стараясь не привлекать ничьего внимания: опыт научил его прежде всего составлять общее мнение, а уж затем вести себя по обстановке. Среди присутствующих сразу же бросались в глаза двое: крупный мужчина с широкой пухлой грудью и темной волнистой шевелюрой («Уж не завивается ли?» — мелькнуло у Безбородько), он наигрывал на гитаре, подчеркнуто влюбленно глядя в глаза поющей женщине и беззвучно шевеля ртом вслед за нею, — и эта женщина, грациозная брюнетка лет двадцати пяти, с яркими губами, одетая в желтое парчовое платье. «Так вот, значит, вы какие», — подумал Безбородько — он узнал их по фотографиям, показанным ему Авиловым: эсер-боевик Семенов и его гражданская жена Нелидова. О Нелидовой Авилов говорил как о женщине умной, образованной и — опасной, способной увлечь любого мужчину. Происходила она из семьи самарских помещиков.

На диване сидел лысый мужчина лет пятидесяти в черной визитке — Безбородько узнал и его по карточке: эсер Сукин — видный специалист по организации мятежей среди крестьянства. Его брат командовал корпусом у Колчака. Сукин любезничал — корректно и по-светски — с двумя бесцветными дамами. «Нет лучше для технической работы в чужих штабах, чем такие незаметные божьи коровки», — внутренне одобрил их облик Безбородько.

У рояля стояла группа мужчин, также известных ему по фотографиям и характеристикам Авилова: одетый с иголочки высокий седеющий брюнет, в прошлом полковник царской армии, ныне интендант Красной Армии Грушанский; щеголеватый и сдержанный в жестах Гембицкий, генштабист, бывший штаб-ротмистр, кадет по убеждениям; эсер Хорьков — по кличке «черный студент», работающий среди студентов. Остальных участников «домашнего торжества», одетых под рабочих, мелких чиновников, студентов, Безбородько не знал.

сильным грудным голосом пела Нелидова, глядя на Семенова, а его подвижное лицо самозабвенно вторило каждой строке романса.

Раздались аплодисменты, крики «бис!», «браво!». Нелидова опустила глаза, глубоко вздохнула. «А дамочка-то и впрямь по всем статьям взяла, — решил Безбородько, глядя на ее смело обнаженную грудь, — надо бы с ней познакомиться поближе, хм, поближе…»

Нелидова как бы вскользь, не видя, глянула на него и озорно спросила у Семенова:

— Ну что, Сашенька, твою любимую?

Он согласно кивнул головой, взял несколько аккордов, и Нелидова широко, раздольно запела:

Из внутренних комнат появился Авилов. Неслышно ступая, он подошел к Безбородько и шепотом позвал за собой. Безбородько кивнул и направился за ним, пристально посмотрев на Нелидову. Она подняла на него смеющиеся глаза, едва заметно подмигнула.