Бах - страница 55

В один из этих визитов в 1716 году Баха пригласит к себе домой трубач Вильке, женатый на дочери известного органиста Либе. Как и все потомственные музыканты, Вильке намерен передать свое мастерство, вот только наследник у него женского пола. У его пятнадцатилетней дочери Анны Магдалины прекрасное сопрано, а женские голоса как раз начали входить в моду. Отец вложил немало сил в ее образование и не прочь пристроить подрастающую барышню в какую-нибудь придворную капеллу.

Он советуется с Бахом и просит послушать дочь. Получив согласие, поспешно зовет:

— Анхен, спой!

Бах слушает, покуривая любимую трубку и попивая домашнее вино из глиняной кружки. Сопрано и впрямь недурно, правда, поет девица слишком робко. Попеть бы ей на домашних баховских посиделках с Марией Барбарой и Катариной Доротеей — глядишь, осмелела бы.

Иоганн Себастьян ловит себя на мысли, что ему прямо-таки невтерпеж послушать, как голос этой Анхен будет сочетаться с голосами его жены и семилетней дочери… Он даже задерживается на день и на два и все слушает и представляет. Потом уезжает. Лицо юной певицы быстро стирается из его памяти, но голос продолжает звучать в ушах.

…Между тем отношения между Бахом и герцогом Веймарским начали понемногу напрягаться. Причиной тому стали не частые отлучки и не Schein-Bewerbung. Скорее наоборот — переговоры с галльским магистратом в какой-то степени были спровоцированы ущемлением свободы Иоганна Себастьяна. Герцогу очень не нравился излишний интерес композитора к Красному замку.

Баха действительно постоянно тянуло туда. Общение с кумом Вальтером, успехи принца Иоганна Эрнста, да и музыканты капеллы, с которыми он общался раньше, еще в школьные годы. К тому же 24 января 1716 года, на свадьбе старшего племянника герцога — Эрнста Августа, композитор познакомился с братом невесты — страстным любителем музыки. Это был князь Леопольд Ангальт-Кетенский, ставший горячим поклонником баховского творчества.

Бах упорно не желал замечать усиливающиеся разногласия между правящим герцогом и его старшим племянником Эрнстом Августом, нынешним хозяином Красного замка. Некоторое время ему это удавалось. Герцог морщился, узнав об очередном походе своего подчиненного во «враждебный лагерь», но, не имея формального повода придраться к работе Баха, соблюдал холодный нейтралитет.

Князь Леопольд, чувствовавший искреннюю приязнь к композитору, предлагал ему покровительство, приглашая к себе на службу. Но Бах пока еще надеялся на улучшение ситуации в Веймаре. К тому же он почти приблизился к заветной должности капельмейстера, обойдя сына Дрезе. А Дрезе-старший совсем одряхлел и вряд ли смог бы протянуть еще долго.

К тому же запрещения герцога не касались концертных поездок в другие города. Иоганн Себастьян совершал их не часто, но с всегда большим успехом. Благодаря этим выступлениям по Германии пошла слава об органисте-виртуозе, играющем музыку «удивительную» и «непревзойденную».

Кассель, Ордруф, Галле, Лейпциг, Дрезден — вот известный список городов, которые композитор посетил, живя в Веймаре. Всюду, где ему приходилось выступать, Бах старался завязать связи, имея в виду не только свою карьеру, но и музыкальное будущее детей.

Весной 1716 года, как мы помним, Баха торжественно принимали в Галле, а уже в июле — в Ордруфе. Все это время он продолжал аккуратно снабжать своего герцога новыми кантатами, что не так-то легко. Кантата — произведение крупной формы, включающее в себя хоры, дуэты и арии в сопровождении оркестра, — огромное количество мотивов, соединенных по горизонтали и вертикали в одно гармоничное целое.

Если сравнивать кантату с альбомом современной музыкальной группы, то композиторского труда в ней намного больше. А ведь трудно представить себе группу, выпускающую по альбому в месяц, да еще и превосходного качества. Баху, при всей гениальности, приходилось работать на износ. В этой постоянной музыкальной гонке ему помогала чужая музыка, «включающая» его собственную фантазию. А также упомянутая тюрингская «хозяйственность», умение виртуозно перекомпоновывать и пускать в дело любой мало-мальски интересный материал, так чтобы не пропало ни единой ноты.