Бах - страница 57

Луи Маршан, приехавший в Дрезден совсем недавно, считался величайшим органистом и композитором Франции, наряду с Франсуа Купереном и Николя де Гриньи. Современники называли его «ослепительным» виртуозом. Знатоки находили его композиции совершенными, но несколько «причудливыми». Определение любопытно, если учесть, что Маршан творил во времена барокко, а сам термин «барокко» обозначает как раз причудливость, некоторую странность или жемчужину неправильной формы. Чем Маршан оказался причудливее других композиторов своего времени?

Возможно, его музыка несла в себе слишком много «личного». Ведь барочные художники при всей вольности еще не забыли средневекового постулата о «неотходе от истины». А Маршан, при всем мастерстве и знании канона, выражал на органе собственные страсти.

В многочисленных биографиях Баха его часто называют «салонным», «пустым», «неглубоким». Вот, например, один из таких портретов, написанный С. Базуновым: «Маршан поместился за инструментом и заиграл блестящую французскую арию, сопровождая мелодию всевозможными украшениями и многочисленными трудными и блистательными вариациями… Опытный слушатель мог бы, правда, заметить, что за всем этим внешним блеском скрывались во множестве шаблонные общие места… и что вся эта шумиха скрывала лишь очень жалкое музыкальное содержание».

Сразу же рисуется образ «приглаженной» посредственности. Даже факт служения Маршана в Версале воспринимается как результат интриганства. А между тем его грандиозный талант проявился и оформился еще в раннем детстве. Французу не исполнилось и пятнадцати лет, когда он получил место органиста в кафедральном соборе города Невера. Бах в этом возрасте еще учился в гимназии и не помышлял о такой чести.

Маршан, разумеется, проигрывал Баху по масштабу дарования (а кто бы не проиграл?), но вот общих мест ему как раз и не хватало. Его многие сочинения — порывистые, хаотичные, богатые красками — похожи не на выхолощенные салонные побрякушки, а на монологи психопата, насколько вообще возможно представить себе такой жанр в XVIII веке.

Своей непохожестью на современников Маршан даже немного напоминает жившего столетием ранее Джезуальдо ди Венозу, блистательного князя и убийцу неверной жены. Его музыка еще более нетипична для своего времени, и музыковеды до сих пор не смогли объяснить сей феномен. Его пытаются объяснить психиатры, у них это получается чуть лучше. Действительно, остальные известные академические композиторы людей не убивали.

Не опустился до убийства и Маршан, но все же он имел очень плохую репутацию. Еще в совсем молодом возрасте он публично оклеветал известного и уважаемого органиста Пьера Дандрие, обвинив того в присваивании чужой музыки. Тема плагиата продолжала волновать Маршана и дальше. Через некоторое время он сам присвоил чужое сочинение, да не какое-нибудь, а принадлежащее самому Куперену, прозванному Франсуа Великим.

Современники запомнили Маршана человеком неуравновешенным и вспыльчивым до крайности. Также он был страшно амбициозен, в отличие от Баха. Эти неприятные свойства характера не располагали к нему коллег. Он не мог рассчитывать на их помощь, как опять же Бах, и надеялся только на свой талант.

Справедливости ради стоит отметить, что Бог не обделил его предприимчивостью. Переехав из Невера в Париж, Маршан довольно скоро устроился сразу в несколько церквей, правдами и неправдами совмещая работу в них. Это получалось с трудом, ведь Париж в XVIII веке уже достаточно разросся. Очевидно, неверский органист имел достаточно быстрые ноги. Вершиной маршановской карьеры стала королевская часовня Версаля. Выше взлететь уже некуда. Теперь бы жить да радоваться, но несчастный характер испортил Маршану всю судьбу.

Он женился на Марии Анжелике Денис, происходящей из известного рода клавесинных мастеров, и очень скоро начал изменять жене. Ссоры приобретали все более тягостный характер. В ответ на упреки Маршан начал колотить супругу. Наконец, после очередной потасовки та пожаловалась на него королю, прося раздела имущества и опеки над тремя детьми. Примечательно, что на суде композитор пытался выгородить себя, обвинив свою вторую половину в безнравственности. Тем не менее суд приговорил Маршана к выплате Марии Анжелике достойного содержания, которое, по некоторым версиям, составляло половину его дохода. Этот факт привел его к депрессии, сделав совсем невыносимым в общении.