Бал с сюрпризом - страница 4

Леди Фонтерой пожала плечами:

— На самом деле нет ничего сложного в том, чтобы на музыкальном вечере сесть позади джентльмена и выудить у него из кармана что-нибудь ценное. Например, табакерку. Или поддержать даму, которой стало плохо от духоты, а заодно отцепить брошку от ее платья. Я и сама могла бы такое проделать!

— Да что вы! — шокированно воскликнула девушка.

Энни мысленно поздравила себя с тем, что Агата ничего не знает о ее «подвигах» в те времена, когда она была всего лишь Стрекозой Энни из Кречи. «И хорошо, что в те годы меня не пускали в приличное общество! Иначе не сидеть бы мне тут, а болтаться на Табренском дереве!» (*)

— Но вы точно уверены, что знаете, кто этот человек?

Энни кивнула:

— Я думаю, что это фокусник, да. Его зовут мистер Смейл. Я узнавала — его приглашали на каждый прием, на котором случались кражи.

— Может, стоит просто предупредить мистера Тревора?

«Но тогда ты ничем не сумеешь помочь своему Неду, глупышка!» — подумала Энни, однако и не подумала произнести это вслух.

— Не можем же мы голословно обвинить человека! Нужны доказательства. Вдруг он все-таки невиновен? Если им заинтересуется мистер Тревор, его репутация будет погублена, и его больше не пригласят ни в один приличный дом! Короче, ты хочешь помочь мистеру Уолтеру или нет?

— Конечно, хочу!

— Вот что я предлагаю: во время приема ты подежуришь здесь, в этой комнате.

— Я?!

— А что тут такого? Никто из гостей не знает тебя в лицо. Представишься моей дальней родственницей из деревни — помнишь, я однажды так делала?

От такой перспективы Агата начала заикаться:

— Но… но… я не осмелюсь обременить вас, мадам, такой неподходящей «кузиной»!

— Поверь, обо мне еще и не такое судачат, — хладнокровно сказала Энни. — Никто даже не удивится! Ты, главное, помалкивай и улыбайся. И не забывай поглядывать на гостей.

— Я думаю, — развила она свою мысль, — что наш вор не рискнет здесь остаться до конца бала. Слишком опасно, ведь пропажу могут заметить. Нет, он постарается смыться раньше! Только представь: шумный зал, всюду полно народу, снуют лакеи… Вору нужно куда-то скрыться, не привлекая внимания. Вдруг он видит смежную комнату, тихую и спокойную, у которой есть вторая дверь в коридор. Он бросается сюда — и натыкается на тебя!

Агата, нервно сжимая пальцы, только растерянно моргнула.

— Не волнуйся! — ободряюще улыбнулась Энни. — Мистер Смейл совсем не атлет. Он даже ниже тебя ростом! Ты легко с ним справишься.

— Но… все эти блестящие леди и джентльмены… ох, мадам, я не смогу!

— Брось, на этих приемах все заняты только собой! Тебя даже никто не заметит! Зато ты будешь видеть всех.

(прим. *: В некоторых неблагополучных районах Эшентауна так называют виселицу).

Наконец, настал вечер бала. Часть улицы заранее освободили, чтобы экипажи могли подъехать к самому дому. Парадный подъезд в доме лорда Фонтероя весь сиял, как украшенный свечами пирог.

Энни встречала гостей вместе с мужем, стоя на верхней площадке лестницы. Благодаря популярности Фонтероя и всегдашнему любопытству светской публики гостей собралось очень много — больше двухсот человек. Вскоре у Энни уже рябило в глазах от нарядных сюртуков, светлых жилетов, шелковых и атласных платьев, улыбок и умопомрачительных драгоценностей.

Кеннет приветливо здоровался с каждым гостем. Энни, стоя рядом с ним в платье из бирюзового газа на атласном чехле, была сама не своя от тревоги, но старалась не подавать виду. Улыбаясь каждому новому лицу, она вместе с тем думала, какое широкое поле деятельности они предоставили Гастролеру и тихо надеялась, что все гости, почтившие своим присутствием их праздник, сумеют сохранить свое имущество при себе.

Парадную залу постепенно заполняли негромкие разговоры и представления. Оркестр наигрывал изысканную мелодию. Энни обрадовалась, когда к ней подскочила ее подруга, Селия Виверхэм. Девушка пришла с матерью. Ее старшая сестра, Селина, не смогла присутствовать на балу из-за нездоровья.

«Жаль ее, бедняжку, но зато это избавило нас от ее супруга, мистера Меллинга, который непременно разразился бы очередной возвышенной поэмой», — подумала Энни. Люди, близко знавшие Меллинга, шарахались от его стихов, как от огня.