Бал ты мор - страница 18

По дороге его обогнал петляющий мотоциклист. Увидеть незнакомца да еще здесь довольно странно, учитывая тот факт, что в бабье лето всегда малолюдно. Спустя пару минут стайер настиг мотоциклиста на поляне, где произошло крушение самолета свидетелем, которого он когда-то являлся.

Слегка поношенный незнакомец c трехдневной щетиной остановился у взъерошенного участка земли. Зябь — это практически все, что осталось от катастрофы. Он постоял минут пять, после достал венок и повесил на ближайшее дерево. Спортсмен в силу своего любопытства подошел к нему. Они переглянулись. Незнакомец достал из-за пазухи бутылку водки, резким движением избавился от крышки. Потом окропил землю и молча с горла, опрокинул себе «за воротник», протянул Федору. Тот насильно пригубил пару капель.

— Корнишон?

— Нет.

— Плохо. Я тебя знаю, — начал знакомство подвыпивший, — у тебя… такое чудное имя…щас…вспомню…

Он еще опрокинул и присел на байк.

— Вы были там…да точно, — сказал спортсмен в синем костюме и замялся, — я вам сочувствую,…это наверно… ваши друзья?

— П…п…мут… п…мут…Баламут…точно…я тебя видел, — продолжал утопать в ядовитом зелье незнакомец, — куда же… ты исчез…тогда?… А, Баламут!..Чудно-о-о.

— Меня зовут Федор.

— Так, ты не Баламут…п-п-х…жаль…мошка…Тимошка.

— Похоже, много выпили,…давайте… я вас отвезу.

— Не-не-не — замахал указательным пальцем Тимофей, отдавая ключи от байка.

…

— Кто это? Я тебя спрашиваю к-т-о…э-т-о?! Кого ты в дом принес?!

— Посмотри человеку плохо. Помоги лучше.

— А мне не плохо?! Всё… первым же автобусом…отвези меня сейчас же!

— Ну, чего ты начинаешь.

— Ты просто невозможен,… отвези меня домой.

…

Аут. Тимофей проснулся сидя на полу и склонив голову к коленям, вокруг него темно. Он попытался понять, где находится. Голова раскалывалась, единственно верное решение так это дождаться утра. Вернувшись в исходную позицию, замер. Дверь отворилась, за ней блеснула полоска света, и в комнату вошел Федор.

— Пойдем опохмеляться.

Они направились на кухню.

— Коньяк? — вежливо предложил спаситель, заглядывая в полупустой холодильник.

— Мгу…мне пора…ключи?

— Ладно,… вот они…

Нависла долгая пауза.

— Я понимаю это ты тогда,… м-м-м…тогда…мне помог. Зачем сейчас помогаешь?

— Не знаю,…наверно…как у Экзюпери мы в ответе за тех…ну… или что-то в этом роде.

— Ладно, прощай, — Тимофей поспешил к выходу. — Спасибо.

— Моя визитка, — журналист протянул кусок картона с конгревным тиснением, — так на всякий случай.

Проводив гостя, Федор поспешил за ноутбук. В последние дни его мучил творческий кризис, если так можно назвать. Ему надоело писать на заказ, хотелось своего, а появление ранее спасенного гостя вдохновило его на литературный «подвиг». Новоявленный писатель пытался вспомнить и зафиксировать в мельчайших подробностях все то, что он знал об авиакатастрофе биплана Ньюпор. Федор еще толком не представлял, что из этого может получиться, но точно знал, что не хочет, чтобы написанное легло «в стол» и забылось. Его тщеславие пробудившиеся в результате напоминания о спасенной им человеческой жизни, вело за собой и подсказывало, что за всем этим кроется нечто большее. Следуя своей вредной привычке, он взял в руки листок бумаги и методично начал разрывать на кусочки, в дальнейшем крепко сжал обрывки зубами, предался творчеству. Вот и спасение от скуки.

Небольшая прямоугольная приемная. Стул, стол, зеленые в горошек обои, жалюзи да пара кактусов на подоконнике, легкий слегка уловимый хвойный запах, и ненавязчивый перебор Эл Ди Меола. За столом прыщавая студентка ведет записи.

— Лидочка, кто следующий? — раздался голос из-за двери.

— Жанна Александровна у вас только один посетитель, — открыв дверь, проинформировала студентка.

— Ну что ж проси.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, присаживайтесь вот сюда, пожалуйста,…Вам удобно?

— Вполне.

— Представьтесь.

— Тимофей Илотов.

— Жанна Видов…можно просто по имени.

Тимофей присел в большое и невероятно удобное кресло-лежак. Напротив него на такое же кресло присела Жанна. Они расположились в полуобороте от обзорного окна, из которого простирался прекрасный вид на реку Днепр. Сам кабинет, как и его хозяйка, заметно контрастировал с тем, что находилось в приемной. Величественный утренний лес с его пышно цветущей красотой и убаюкивающим пением птиц отвлекал от гнетущих проблем. Эта лесная фауна прекрасно вписывалась в деловую атмосферу комнаты с её пронумерованными папками и многочисленными печатными изданиями, как из области психологии, так и социологии. У самого входа висели два сертификата. Все в этой огромной комнате находилось в гармони и в аромате кедра. Сама специалистка показалась Тимофею довольно симпатичной вопреки сложившимся нелицеприятным стереотипам. Стройна, подтянута, в ней чувствовалась хватка и сидром отличницы. В целом вся окружающая обстановка как и хозяйка подкупали Тимофея относительно её высокопрофессиональной компетентности.