Бали. Шесть соток в раю - страница 8

— Встреча? — Я встревожился. Местный этикет подразумевает наличие на сколь-либо серьезной встрече делового костюма и лакированных ботинок. Джинсы и футболка, даже учитывая патриотизм надписи на ней, явно не годились для переговоров. — Но мне нужно переодеться!

Спартак в ответ улыбнулся.

— Господин Иванов, в «Милонге» не надевают костюмы. Вы забыли? Столики стоят на песке…

Я непонимающе посмотрел на него. Действительно, «Милонга» — не самое подходящее место для официальных переговоров. Для романтических свиданий — да, для наслаждения великолепными закатами — да, для поедания свежих морепродуктов — да. Но вести переговоры, сидя разутыми, погрузив пятки в теплый шелковистый песок, отхлебывая местное вино или пиво, рассматривая свежих омаров и креветок, которые подносят вам поварята, — это извращение.

— С вами хочет встретиться госпожа Марта, — пояснил Спартак. — Было решено, что она будет помогать вам.

— Госпожа Марта? — Я испугался, что Спартак заметит легкий румянец на моих щеках. — Она не испугается опухшего лица русского путешественника?..

— Ну что вы, госпожа Марта рада вас видеть…

Оставшуюся часть пути — в течение получаса — мы перекидывались малозначащими фразами.

Я спрашивал его о местных новостях, он меня о перелете. Стена, окаймлявшая аэропорт, и мангровые заросли закончились, теперь дорогу окружала типичная для южного Бали застройка. Границы между населенными пунктами здесь отсутствуют — как и указатели. Заблудиться человеку, впервые севшему на острове за руль, можно даже при наличии карты, на которой обозначены все дороги. Проезжую часть обступают лавочки, где продаются овощи с кока-колой и бензин для скутеров. Иногда их сменяют магазины с претензией на европейский стиль: помимо яркой вывески на английском языке у них почти всегда имеются затемненные двери и надпись «area condition», то есть место, где работает кондиционер. Нередки вполне современные дома в два-три этажа, чем-то напоминающие застройку в некоторых наших южных городах. Встречаются и откровенные!® лачуги, покрытые пальмовыми листьями. Даже удивительно, почему местное правительство, всячески пытающееся придать острову респектабельный вид, мирится с их существованием — тем более по обочинам оживленных дорог.

Но больше всего мне нравились настоящие балийские дома. Они были обнесены стенами метра в два высотой, украшенными сверху стилизованным растительным орнаментом. Стены чаще всего не красят; если бы не грязь от автомобилей, они оставались бы светло-бежевыми, как песчаник, из которого их складывают, или светло-коричневыми, когда на изготовление идет обожженный на солнце кирпич. Однако выхлопные газы делают стены серыми, с потеками от дождей. И потому лишь орнамент и фигурки божеств-хранителей покрывают охряной краской — впрочем, тоже быстро темнеющей.

Сами дома, всегда одноэтажные, скрыты забором, — за исключением крыш: двускатных, высоких, покрытых лепным орнаментом и фигурками мифологических существ. Зато хорошо видны многоярусные башенки семейных храмов. Они представляют собой изображения горы Меру — по индуистской мифологии центральной оси нашей вселенной, на которую нанизано сразу девять миров. Все эти миры (от адских до небесных) олицетворяют похожие на шляпки крыши над каждым из «этажей». Наличие такого храма означает, что здесь из поколения в поколение хоронят прах умерших членов семьи. Они остаются при живых родственниках, не так скучают, а при случае и оказывают им помощь. Иногда это мелочи — вроде вовремя нашедшейся швейной иглы, а порой и что-то более серьезное: вещий сон, например.

Внутри, за стенами, огораживающими дом и постройки вокруг него, всегда очень чисто. Там не так много свободного места, но обязательно имеется маленький полуоткрытый бассейн, из которого с мелодичным журчанием вытекает вода, и много цветов, благоухающих здесь круглый год.

Попасть внутрь такого дома удастся в том случае, если балийцы по-настоящему тебе доверяют. Они уже давным-давно не вспоминают о крови, которая легла между ними и европейцами в период завоеваний начала двадцатого века и восстания против голландцев после Второй мировой войны. Но пришелец издалека несет с собой чужую энергию и чужих духов, которые могут не понравиться местным существам из тонкого мира. Поэтому приглашают только «проверенных» людей либо тех из чужаков, кому отказать нет никакой возможности. Сразу при входе в дом гостю следует ожидать, что ему польют воду на руки, затем наденут на шею цветочную гирлянду, а за ухо засунут несколько волшебно пахнущих лепестков. Европеец тает от такого внимания, восторгаясь балийским гостеприимством и не подозревая, что красивый обычай является всего лишь необходимым «обеззараживанием» чужеземца.