Бандит с Черных Гор - страница 8

Шериф глянул и пришел в ужас. Черные волосы Дюка были густо посыпаны солью ранних седин. И сейчас, когда Дюк поднял лицо почти к самой лампе, шериф заметил, что годы оставили свой след не только в морщинках, но и в самом выражении лица. Этого ему хватило; он откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул и откашлялся. Беседа начинала действовать ему на нервы. Что нужно от него Дюку? К чему это деланное смирение? Куда подевался его взгляд, полный огня, его оскорбительный смех, его слова, бичующие собеседника? Только улыбка осталась прежней — печальной, суровой, непроницаемой, холодной.

— Я хотел бы, — сказал Дюк, — чтобы все поняли меня, чтобы смогли во всем разобраться.

— Дюк, я вас внимательно слушаю!

— Я хочу навсегда покончить с прежним образом жизни.

— О!

— Я завязал, шериф. Я хочу начать абсолютно мирную жизнь.

Шериф кивнул головой:

— От души надеюсь, Дюк, что вам повезет!

— Значит, вы не верите, что я хочу этого? Или вы думаете, что не сдержу собственного слова? Шериф, внутренне я изменился в гораздо большей степени, чем это демонстрирует моя внешность!

— Значит, вы изменились?

Тут шериф поднялся с ощущением несколько большей уверенности и внимательнее всмотрелся в своего ужасного собеседника. Нет, в самом деле, ведь могли же льву подрезать когти и вырвать клыки? Почему бы и нет?

— Я полностью переменился, — повторил Дюк.

— Я совершенно уверен, что именно так оно и есть. Вы собираетесь вернуться на ранчо Картера?

— Сначала хотелось бы повидать Линду, — пробормотал бывший каторжник, поднял голову и улыбнулся. — Нет, я действительно хотел бы увидеть Линду! — Он посмотрел прямо в глаза шерифу. — Я хочу, чтобы она сама сказала мне, что следует предпринять в первую очередь.

Дюк обратил внимание, что шериф почесывает щетину на подбородке, а мысль его неуловимо начинает ускользать в сторону.

— Значит, вы все-таки не разлюбили девушку?

— Ну конечно же нет! — Дюк вскочил со стула и изменившимся голосом спросил: — А почему, собственно, я должен был это сделать?

— Да нет, никаких причин к тому вроде бы нет, — процедил шериф сквозь зубы, как будто кто-то сунул ему под самый нос револьверный ствол. — Я думаю, что в данном случае вообще никаких причин не существует!

— Сэр! — горячо воскликнул Дюк, постепенно теряя выдержку и бледнея. — Вы намереваетесь сказать мне что-то важное?

— Вовсе нет, Дюк, — вымолвил несчастный шериф, в Душе которого шел бой между отвагой и трусостью.

— Шериф, я вытрясу из вас правду!

— Дюк, вы слишком долго отсутствовали…

— Так что же, она вышла замуж за другого?

— О нет!

— Обручилась с кем-то?

Шериф утвердительно кивнул головой. Дюк резко отшатнулся от него и опять скрылся в глубокой тени своего угла. Шериф не взялся бы сейчас определить, что именно произошло с ним в этот момент: вонзилась ли в его сердце стрела истинной горечи, которую довелось хоть раз испытать каждому влюбленному, или же в нем взыграло оскорбленное самолюбие. Тем более что, когда его лицо вновь выплыло из черной тени, на нем уже никак не отражались движения его души. Циничная, пополам с презрением, улыбка опять появилась, словно приклеенная, на его физиономии.

— Что ж, это можно было бы предположить, — сказал он. — Какая же это девушка, скажите мне, выдержит три года? И кто же этот счастливец, а, шериф?

Шерифа не мог обмануть спокойный голос Дюка, и он понял, что буря может грянуть в любой момент.

— Ну какая вам разница, Дюк? Ведь это все-таки не нож в спину и не пуля в темном переулке…

— Вы полагаете?

Эти два слова заставили шерифа дрогнуть; ему показалось, будто кто-то невидимый опустил ему за шиворот добрую пригоршню снега.

— Что поделаешь, раз уж случилось… Молодые девушки имеют обыкновение меняться со временем, Дюк. Кроме того…

— Кроме того, ее репутации несколько вредило знакомство с каторжником, так?

— Я этого не говорил.

— Считайте, что я прочитал ваши мысли. Кто же все-таки этот человек?

— Дюк, вы что, собираетесь отыскать его?

— Найти, чтобы опять вернуться в тюрьму? — Дюк улыбнулся как-то совсем иначе, просто грустно. — Я не идиот. С этого момента все мои поступки будут иметь совершенно законный характер, никто больше не сможет привлечь меня за мои действия к ответственности. Да а, теперь я многое понимаю, и опыт мне пришлось приобретать слишком дорогой ценой. Так что мне просто любопытно, что это за человек, который свел со двора красавицу Линду Мэррей.