Бангкокская татуировка - страница 24

— Отец организовал разведывательную сеть, — с гордостью объяснил Мустафа. — Это было совершенно необходимо.

— Вы распознали профессию американца, — вставил я. — Видимо, не все горожане радушно отнеслись к белому шпиону.

— Вот именно, — с облегчением проговорил имам. — Он стал источником большого беспокойства для меня и для тех, кто меня поддерживает. Можете домыслить остальное?

— Слух распространился сначала в городе. Затем проник в Малайзию. Не исключено, что докатился до самой Индонезии.

Старик подчеркнуто низко наклонил голову.

— Я не в силах контролировать всех молодых людей в Юго-Восточной Азии. К нам обращались с просьбами — то с вежливыми, то с неприкрытой угрозой…

— Хотели, чтобы вы помогли его убить?

— Да. В обстановке, когда насилие в нашей части страны постоянно нарастает, и притом, как неловко справляется с этой ситуацией правительство, нам стало трудно защищать Тернера.

— Вы его защищали?

Мрачно:

— Кто же еще? Его соплеменники оказались неспособны спасти от гибели даже свои небоскребы.

Меня удивила злая ирония имама. Я внимательно посмотрел на старика:

— Вы опасались негативной реакции со стороны правительства в случае его смерти?

— Будем говорить откровенно: этот человек служил в ЦРУ и полностью соответствовал представлениям любого молодого фанатика, как должен выглядеть заносчивый американский хищник. Если бы его убили на юге, Вашингтон, без сомнения, усилил бы нажим на Таиланд. Мы боялись, что нам отрубят Интернет. Чем ощутимее нажим, тем сильнее реакция правительства. Одно цеплялось бы за другое, и в итоге нас бы собрали и засадили в лагеря. Вот чего я опасался. И когда вчера узнал, что Митча Тернера убили — не вы один, детектив, в состоянии подкупить гостиничного служащего, — понял, что мне необходимо ехать в Крунгтеп и оценить ситуацию.

Я покосился на Мустафу. Серьезный, упорный молодой человек, чей взгляд на жизнь не предполагал никаких полутонов. Он разительно отличался от утонченного отца. Имам легко прочитал мои мысли.

— О да, мой сын тоже подвергается искушению черно-белого мира. Разумеется, каждый, кто попадает в этот тоннель, считает, будто он на белой стороне. Это так, Мустафа?

— Я всегда повиновался вам, отец.

— Повиновался без понимания. Ты будешь вспоминать мою мудрость, когда меня не станет?

Мустафа отвернулся, затем снова вернул взгляд. Обожание отца было, вероятно, самой человечной чертой в этом безжалостном юноше.

— Вы представить себе не можете, насколько мусульманское большинство против того, чтобы США окончательно облажались и тем самым дали повод радикалам действовать. Положение отца невероятно трудное.

— Что вы хотите от меня? — спросил я. — По правилам вас необходимо вызвать на допрос. Судя по всему, вы много знаете о жертве.

Мустафа напрягся, но имама мои слова нисколько не смутили. В глазах старика мелькнули искорки.

— Это бы разрушило легенду полковника Викорна. Мы так понимаем, что ответственность за смерть американца несет одна из ваших… м-м-м… работниц.

Я кивнул.

— Вы желаете убедиться, что никто не обвинит мусульман?

— А разве такое решение не справедливо и не соответствует правде?

Уже было собрался сыграть в излюбленную игру любого копа и попросить не увиливать, а отвечать на вопрос прямо, но понял, что речь идет о чем-то большем. Принял вызов старика и посмотрел ему в глаза.

— Да.

— И еще: человек такой прямоты, как вы, будет стремиться к тому, чтобы свершилось правосудие.

Я протестующе вскинул руки:

— Вы отлично понимаете, что это зависит не от меня.

Мустафа поерзал на коврике.

— Ваш полковник хорошо известен по всей стране. Викорн — чрезвычайно коварный человек. Если его планы рухнут, он тут же свалит все на нас. У него совершенно нет совести.

— В случае такого развития событий что я смогу поделать?

— Предупредить нас, чтобы мы подготовились.

Наступила долгая пауза. Имам сосредоточенно смотрел на меня.

— Мы хотим, чтобы вы навестили нас на юге. — Он сделал странный жест правой рукой, словно ласкал какое-то невидимое существо. — Мы знали мистера Тернера достаточно хорошо. Его прислали, разумеется, для того, чтобы он шпионил за мусульманами. Но теперь он мертв, его убили. Этого одного достаточно, чтобы американцы почувствовали себя вправе угнать в неизвестном направлении кое-кого из моих людей. Допрашивать, не исключено, что пытать, тратить попусту годы жизни ни в чем не повинных мужчин — отцов и мужей, от которых зависит благополучие их семей. Я не могу бездействовать и сидеть, сложа руки. — Джаэма прищурил глаза.