Барчук - страница 2

— Куда стрелять, товарищ старший лейтенант? Не вижу ничего, — наводчик нервничал. Оно и понятно. Любой занервничает.

— Спокойно, — сказал я. — Без суеты. Сейчас наши подъедут. Камня на камне тут не останется.

На улице всё стихло. Мы ждали.

— «Каскад три», это «каскад один», — послышался знакомый голос в наушниках. — Уходи из точки Б. Разведка доложила: боевики готовят удар. Встречаемся на линии шестьдесят шесть.

— Понял, «каскад один», — ответил я. — Я не знаю, где линия шестьдесят шесть. У меня на карте такой не отмечено.

Капитан сматерился. После чего я открыл карту, и мы начали выяснять, где же такая линия шестьдесят шесть, на которой надо встретиться. Оказалось, она — в двух кварталах к югу от площади, на которой мы стояли, и обозначалась на моей карте, как линия шестьдесят семь.

Я приказал своим отходить. Двигатель взревел, машина дёрнулась, трогаясь с места.

И тут — удар. Вспышка перед глазами. Вспышка боли во всё теле. Лишь на мгновение.

Проснулся, открыл глаза. Я лежал на широкой кровати, утопая в мягких перинах. Свет наполнял комнату. Долго не мог понять, что происходит, и где нахожусь. «Госпиталь?» — первым делом пришла мысль. Не похоже. Может быть, тот свет? Слишком уж хорошо и спокойно. И снова нет: голова раскалывалась, как после серьёзной попойки, и во рту сухо. Приподнялся, огляделся.

Перед взором предстала просторная спальня с высоким потолком и стенами, покрытыми дорогими узорчатыми обоями. На окне — тяжёлые парчовые шторы. Они были отодвинуты, и в окно бил яркий солнечный свет. В одном углу стоял дубовый платяной шкаф, в другом — комод и ростовое зеркало в резной деревянной оправе. У стен, увешанных картинами, — пара мягких стульев на витых ножках, у кровати — столик. Под потолком висела хрустальная люстра, переливаясь в солнечных лучах блестящими подвесками. Обстановка напоминала убранство какого-нибудь особняка столетней давности, и это ещё больше вводило меня в заблуждение.

Поднялся и сел на кровати. Осмотрел себя: нет, не ранен. Жив, здоров и невредим. Правда, одежда какая-то странная. Рубаха с широкими рукавами и стоячим воротником, брюки на подтяжках. На полу — лакированные туфли. Куда делась моя армейская форма — фиг знает.

Самочувствие было не слишком хорошим. Голова болела, подташнивало, а ещё в груди что-то давило. Я путался в догадках, что со мной могло случиться, внутри рождалась тревога. «Так, соберись, старлей, без паники», — сказал я себе и принялся вспоминать, что произошло. Последнее, что вертелось в голове — танк, духота, пыль и попадание снаряда… Наверное. Наверное, это было попадание, и я потерял сознание. Но где я теперь? И где остальные? Выжил ли остальной экипаж? Где мой взвод?

Едва поднявшись на ноги, чуть не упал. Очень непривычные ощущения в теле, словно не моё оно, не то, к которым привык «управлять». Другие пропорции, даже рост, как будто, другой. Посмотрел на руки… Нет, этого не может быть! Длинные, тонкие ухоженные пальцы с ровными ногтями, гладкая кожа, ладони, не знавшие труда. Тут определённо что-то не так.

Зеркало. Подошёл к нему с замиранием сердца. Оттуда на меня смотрел другой человек. «Бред какой-то, — подумал я, — неужто, из-за контузии глючит?» Протёр глаза, потряс головой. Ничего не поменялось. В отражении стоял совсем молодой парень, юноша — вряд ли восемнадцать есть. Рост высокий, фигура подтянутая, волосы каштановые, прямые, слегка взлохмаченные после сна. Лицо немного смазливое, безбородое. Это точно был не я. Уж себя-то со своими сто семьюдесятью сантиметрами роста, из-за которых, собственно, я и определился в танковые войска, и суровой мордой с кривым носом, я бы после любой контузии узнал. А тут — какой-то смазливый, холеный франт-малолетка.

Будучи совершенно подавленным столь чудесными переменами во внешности, я снова сел на кровать и задумался. Может, снится? Наверняка же валяюсь где-нибудь в госпитале обгоревший, посечённый осколками, а сознание в каких-то далях неведомых плавает. Вот только выглядело окружающее до ужаса реальным, и никак не походило на сон. А может, я умер, и сознание каким-то чудом занесло сюда, в другое тело? «Да ну, бред», — решил я. Но ведь всё происходящее выглядело не меньшим бредом.