Баронесса, которой не было - страница 8

Да и спутники его одним только своим присутствием служили очередной пощечиной невесте. Друзья всегда одни и те же, а вот дамы… Дамы ни разу не повторились. Из чего следовал довольно оскорбительный вывод: Виллем приводил в дом невесты продажных женщин. И пусть они отличались редкой красотой, роскошью гардероба и ювелирных изделий и вели себя вполне пристойно, в присутствии барона по крайней мере, картины это не меняло. Граф хотел унизить невесту, что ему прекрасно удавалось. Он излучал презрение и породил ненависть.

После его непродолжительных визитов в душе баронессы еще долго сохранялся мутный осадок, избавиться от которого помогали мысли о том, что свадьба нескоро и, может быть, все образуется.

Мужчины тем временем перешли на крик.

– Виллем, вы не понимаете, о чем просите! Это переходит всякие границы! – гремел голос барона.

– Всякие границы мы с вами перешли три года назад, когда позволили этой девке остаться в живых. Не будьте идиотом, Гарет! Вы заигрались в любящего отца. Нужно было покончить со всем этим намного раньше. Чего ради, объясните мне, вы решили устроить маскарад с разрывом помолвки?

Сердце Тали учащенно забилось. «Значит, отец хочет свадьбы не больше моего», – мелькнула радостная мысль.

– Зачем тащить девчонку в столицу и представлять ко двору? Давайте, как и планировали, сыграем скромную свадьбу у вас в поместье, а потом внезапная болезнь… В конце концов, она может умереть, рожая мне наследника. Обычное дело. И никто ничего не заподозрит. Никогда.

– Виллем, девочка стала мне родной. Она не опасна. Вы сами убедились, что она ничего не помнит. Я дал ей свое имя, для всех она моя дочь. Старые слуги остались в приграничном замке, куда мы не наведываемся. Они даже не догадываются, что на самом деле произошло с моей дочерью. О ритуале знает только кормилица, но она поклялась в храме, на крови. Она будет молчать.

– О боги! Гарет, вы несете вздор! Эти игры в любящего отца нелепы! Вы просто выживший из ума старик! Почему я послушал вас? Почему не разобрался с ней еще тогда? Вы дали ей имя, чужое имя. Эта девка не имеет права носить его. Вы дали ей жизнь, и ее жизнь оскорбляет саму память о Тали!

Тали судорожно цеплялась за перила. Она никак не могла осмыслить подслушанный разговор. О ней ли идет речь? Почему она не Тали, а какая-то девка? Может, она незаконнорожденная? Не дочь той красивой и печальной женщины, чей портрет украшает стену отцовского кабинета? Могло ли так случиться, что законная дочь умерла, а ее место занял плод греха, прижитый со служанкой? Даже если так, даже если она не Талиэн д’Варро, а подменыш, почему Виллем жаждет расправиться с ней?

– Я вам уже все сказал и решения своего не изменю. Осенью, если позволят обстоятельства, мы поедем в Дирм, там я выведу дочь в свет. Попробую устроить фрейлиной в свите императрицы, – голос отца (отца ли?) звучал устало, но непреклонно. – Там же вы объявите о расторжении помолвки. По любой причине, какая вас устроит. Полюбили другую, недостаточно приданого, не захотели породниться с опальным бароном. Все что будет угодно.

– Нет, вы действительно безумны! Война на пороге, а вы белоярскую шпионку во фрейлины императрицы пристраиваете! Вы какому монарху служите? Я сам все сделаю. Без вашей помощи. Главное, не мешайте. Во имя памяти Тали не становитесь на моем пути!

– Мы не уверены, что это были шпионы Кромака. Нам не удалось добиться признания. Девочка здесь совершенно ни при чем. Она же была еще совсем ребенком. Она могла оказаться с ними случайно. Вы же помните, она все отрицала, – барон говорил торопливо, опасаясь быть прерванным.

– Мы не уверены, потому что единственный выживший солдат из их отряда умер от ран, так ничего и не сказав, а девка тронулась умом под пытками. Да и не была она ребенком. Вполне зрелая девица. Память играет с вами в скверные игры.

Тали слушала, не веря своим ушам. Она с трудом держалась на ослабевших ногах. Почувствовав прикосновение к плечу, вздрогнула и едва сдержала крик. Рядом стояла Дарна, кормилица. Приложив указательный палец к губам, она поманила девушку за собой.