Баррикады на Пресне. Повесть о Зиновии Литвине-Седом - страница 2
Так уж получилось, что в последние годы на ее женские плечи легла, считай, вся забота о семье.
Кормилец семьи, супруг ее любимый, за которого вышла замуж убегом, без родительского благословения, не глядя что голова у него седая — старше ее был — и что нога прострелена, дорогой ее Яша Литвин вот уж без малого десяток лет как распростился с былым богатырским здоровьем. После того как завалило всю их смену в шахте. Еще, слава богу, жив остался. Не всем так сошло; многие под землей и остались…
А Яков из богатыря обернулся калекой. Не только в шахту, ни на какую работу не годен. Совсем впору погибать многодетной семье, спасли две солдатские медали на широкой груди. Подал Яков прошение уездному воинскому начальнику. Долго ходила где-то бумага, но дошла все же в нужное место.
Взяло начальство во внимание военные заслуги просителя и определило Якова Литвина ночным сторожем на казенный машиностроительный завод в городе Коломне. И на том спасибо.
Так и жили. На хлеб он — старый николаевский солдат — зарабатывал, а на приварок она — солдатская жена. Нелегким трудом зарабатывала: одно дело — свою лопотину стирать, свои полы мыть, вовсе иное — чужую грязь отмывать, чужой сор выгребать. Стряпать только ходила с охотой. Вкусно угостить, сытно накормить — хоть своего, хоть чужого — всегда в радость.
Так бы и жили, наверно, в Коломне, пока всех птенцов на крыло поставят, да опять беду нанесло.
Положил свой взыскучий глаз на солдатскую жену вдовий соборный поп. Не стар еще был и собою благообразен отец Мелентий, и нетрудно бы ему новую жену сыскать, да по закону одна попу жена положена — она и первая, и последняя.
И стал протопоп подыскивать себе экономку. Остановил свой выбор на солдатке Литвиной. Всем взяла — и лицом, и статью, и стряпуха отменная, а это тоже дело не последнее: отец Мелентий не чуждался никаких мирских радостей, а в числе прочих и любил и мог еще покушать.
Три раза приводили ее в поповский дом стряпать для гостей, что-то зачастивших к отцу Мелентию. А однажды велел сказать ей, чтобы задержалась. Батюшка-де как проводит гостя, сам хочет поблагодарить ее за труды.
Отец Мелентий был радушен и приветлив. Сказал, что давно так вкусно не едал. Еще и еще хвалил ее золотые руки. А потом сказал, что и сама она куда как хороша… И тут же предложил пойти к нему в домоправительницы, быть в его доме полной хозяйкой.
— А моя семья?.. — произнесла она первые свои слова в этом разговоре.
— Подумаем, поразмыслим… — ласково отвечал ей отец Мелентий. — Старшеньких твоих устроим… Солдатские дети… по заслуге родителя. А младшеньких с собой возьмешь…
— С собой? — в глазах у нее застыл испуг.
— Чему удивляешься?.. Понятно, с собой. Я ведь тебя в жены беру.
— От живого-то мужа…
— Какой уж он тебе муж! — пренебрежительно усмехнулся отец Мелентий.
Обидная эта усмешка помогла ей прийти в себя.
— А это уж мне, батюшка, лучше знать! — сказала как отрезала, глядя ему прямо в глаза.
И в тот же вечер, дождавшись, когда дети уснут, рассказала мужу о домогательствах сластолюбивого протопопа. Без утайки, все как есть рассказала, слово в слово.
Яков Литвин, взлохмаченный и опухший от тяжелого дневного сна, — только что поднялся и начал собираться на дежурство, — тряхнул кудлатой седой головой, словно сбросил остатки сонной одури, и сказал негромко, но жестко:
— Убью!.. — Помолчал и добавил: — Прямо сейчас. Из берданки… как собаку бродячую.
Встал и пошел в угол, где за посудным шкафчиком стояло у него казенное оружие.
— Не надо, Яша!.. Не стоит он твоего сердца…
— Убью!.. — повторил все так же негромко и строго. Она положила ему руку на плечо:
— Ты не о нем думай, о нас порадей. Оставишь с сиротами, куда мне одной с ними?..
Обнял он ее, прижал к сердцу. Постояли так миг, другой. Потом сказал с горечью:
— Нет пути человеку бедному. Ни взад, ни вперед… Что же делать? Так выходит, что здесь нам житья не будет… Не к добру дело идет…
Наутро отпросился у караульного начальника, поехал в Москву. Через два дня вернулся, сказал жене:
— Собирайся в дорогу.
— Далеко ли собираться-то?
— В Москву, мать, в Москву…