BASE 66 - страница 8

Что меня прямо-таки интриговало в групповой акробатике, так это возможность управления своим свободным падением. Вытянул ноги — и ты летишь вперёд, вытянул руки — назад. Даже скоростью падения можно управлять, прогибаясь. Чем больше ты прогнут, тем быстрее ты падаешь, и наоборот. Это очень важно в формациях, где все должны быть на одной высоте. Если один парашютист падает на полтора фута выше группы остальных, то стоит ему прогнуться ещё немного, и он окажется на одном уровне с другими и сможет сделать захват за них. Чтобы ещё больше усложнить групповую акробатику, природа создаёт людей различных размеров и формы. Высокий и худой, низенький и пухлый — каждый имеет свою скорость падения. Теоретически камень и перо падают с одинаковой скоростью — но в вакууме. Мы же падаем в воздухе, и его сопротивление становится очень важным. Четыре человека разного телосложения должны сделать хотя бы несколько прыжков вместе, чтобы падать на одной высоте, не имея необходимости при этом постоянно думать, как же это сделать.

В тот же день я сделал еще три прыжка на RW с опытными парашютистами. От прыжка к прыжку моя техника улучшалась, и я невольно сравнивал себя с птенцом, который учится летать. Поначалу я был нерешителен и чрезмерно осторожен в движениях.

С началом прыжков на RW свободное падение в моих глазах перешло в другое измерение. Передо мной открылся новый мир неба. Раньше я только смотрел на него изнутри пассажирских самолетов, а теперь оказался в нём самом, на его просторах, свободно падая на высокой скорости.

После 69-го прыжка я принял участие в бугах. В данном случае буги — не танец, а карнавал парашютистов. Мои первые буги назывались «Геркулес Буги-82». Организаторы сумели уговорить шведские ВВС сдать в аренду один из их транспортных самолётов C-130 «Геркулес». «Геркулес» берёт на борт 20 тонн груза, это могут быть и автомобили, и лёгкие бронированные машины. Парашютистов в него помещается целых 85. Самолет имеет широкую рампу для входа и въезда внутрь, если опустить которую, то с неё одновременно могут прыгнуть 25 человек. «Геркулес» поднимается на 13 000 футов всего за 10–12 минут, что парашютисты очень ценят. Для прыжков на бугах, продолжавшихся четыре дня, зарегистрировались парашютисты из 15 стран, а в общей сложности их было 600. Мы спали в палатках или трейлерах на дропзоне. В одном углу разместились голландцы, в другом — британцы, а в третьем — французы. Турбовинтовые двигатели «Геркулеса» ревели с раннего утра до позднего вечера. По вечерам мы развлекались тем, что пили пиво в огромных количествах, и играми вроде жонглирования, построения человеческих пирамид, фрисби и тряпичных мячиков.

Мы также арендовали F-28 у шведской авиакомпании «Линиефлюг». Там были несколько удивлены, когда организаторы буг настаивали на том, чтобы снять с этого самолета все сиденья, ковры и дверь. Парашютисты сидят на полу самолета, чтобы их втиснулось туда столько, сколько возможно, и двери только мешают. Я особенно любил добавлять новый самолет в список тех, с которых прыгал. В Сконе была только Эстер — Cессна-205, в которую помещалось пять парашютистов. Несколько раз я прыгал с Cессны-206, а теперь мог добавить в мой список еще две модели — C-130 «Геркулес» и F-28 «Фоккер Фэрчайлд».

За четыре дня было сделано больше 4000 прыжков, и не сообщалось ни об одном серьезном несчастном случае. Мои самые весёлые воспоминания от буг состояли в том, что однажды группа девушек внезапно начала раздеваться в самолете на высоте 12 000 футов. Они сняли каждый предмет своей одежды по отдельности, пока на них не остались надеты только парашюты. Само собой разумеется, мы искренне приветствовали их инициативу. На 13 000 футов рампа опустилась, и все они выскочили. Военный инструктор-парашютист, не представлявший, что в самолете могут находиться так скудно одетые леди, долго не мог вернуть на место отвисшую челюсть. Их прием после приземления был более чем восторженным.

Большинство моих друзей поступило в университет Лунда. Я думал изучать журналистику, но мои школьные отметки были хуже, чем требовалось для приёма на эту специальность. Ничто иное в университете не интересовало меня настолько, чтобы потратить на это три или четыре года. После глубоких раздумий я решил поехать за границу.