Башмаки на флагах. Том четвертый. Элеонора Августа фон Эшбахт - страница 13

– Да, солдаты были добры ко мне, а курфюрст милостив, – скромно произнёс генерал.

Тут за стол пришли и дамы, и все снова стали пить вино и просить его рассказать про войну, но опять говорил он недолго, так как его стали отвлекать те господа, которым он был должен денег, которые приходили один за другим. Кавалер то и дело вставал, чтобы свериться с векселем и выплатить нужное количество золота и даже немного сверх того кредитору, кредиторы были счастливы и благодарили его, после чего радушный господин Кёршнер усаживал пришедших за стол и потчевал. Осталось всего два человека, которым он должен был денег в Малене. Волков думал их дождаться, но тут в зал быстрым шагом вошёл Фриц Ламме. Он без всяких церемоний прошёл к столу, наклонился к Волкову и прошептал ему в ухо:

– Пёс графа у вдовы, можно взять его прямо сейчас. До рассвета ждать будем?

– До рассвета мы уедем, бери бриганта и поехали, – отвечал кавалер так же тихо, а после, вставая, добавил: – Простите, господа, но у меня есть важное дело, через час или два я вернусь.

– О добрый господин, – воскликнула Клара Кёршнер, – какие же дела могут быть сейчас, полночь скоро.

– Ах, госпожа Клара, нашего господина ни ночь, ни дождь, ни буря не остановят, когда он свершает свои дела, – произнесла госпожа Ланге со смирением и вздохом.

– Мы скоро вернёмся, – обещал он и, проходя мимо, коснулся её руки. Молодые господа из выезда поднимались из-за стола и шли вслед за господином.

Ночь была светлой, испуганные горожане просыпались от шума множества конских подков по мостовой. С чего бы столько верховых ночью тут ездят? Самые любопытные зажигали лампы, выглядывали в окна в надежде что-то разглядеть. Волков не стал брать всех своих людей, только выезд и четверых стрелков с сержантом Франком. Да ещё Сыч на верёвке тащил разбойника, который шёл пешком и всех задерживал.

Вскоре они всё-таки добрались до места. Ёж, достав из-под куртки потайной воровской фонарь, издали им посветил. Господа стали спешиваться, чтобы дальше идти пешком, не поднимая шума. Сыч, перепоручив пленника одному из гвардейцев, сам шёл впереди Волкова и, подойдя к Ежу, сказал:

– Ну, придумал, что сказать вдове, чтобы она отперла дверь?

– Да на кой… Я уже сам открыл её, как говорится, дверь-то крепка, да в ней щель велика. Я ножом засов отковырял в сторону.

– Молодец, сволочь. Ловок! – похвалил товарища Фриц Ламме.

Дружки тихо засмеялись, а Волков в который раз усомнился, что Ёж из судейских. Из воров его Сыч взял, точно из воров.

Дверь с лёгким скрипом отворилась, и Ёж, подсвечивая себе фонарём, первый вошёл в дом, остановился, а остановившись, огляделся, осветил товары на столах, которыми торговала вдова. Рукой даже погладил штуку полотна – хорошо ли. Точно не впервой он входил в чужой дом, да ещё и в темноте. Головой вертел, словно принюхивался. И лишь постояв так, пошёл дальше, на лестницу. Там без спеха, но легко, ставя ноги на самые края ступеней, чтобы не скрипнули, начал подниматься вверх. К покоям.

За ним поднимались Фриц Ламме и Волков. А после и все остальные шли, шли осторожно, стараясь не топать и не задевать мебель мечами.

Ёж остановился у двери в конце и обернулся, потом приложил ухо к двери, стал прислушиваться.

Конечно, господа так ходить, как он ходил, не умели, и старые ступени то под одной тяжкой ногой, то под другой немилосердно и протяжно скрипели. И в тихом доме, в ночной час, ясное дело, такой звук хозяйку разбудил и всполошил.

– Кто там? – взвизгнула за дверью женщина.

Потом тихий говор, шум какой-то, и крик повторился:

– Кто там?

И тут же под дверь проскользнул неровный свет свечи. Что-то загремело, дверь распахнулась, оттолкнув Ежа, и…

– А! Воры! – заорал свирепый и почти обнажённый муж, и в тусклом свете свечи белым мелькнул меч. – Ах вы ублюдки, порублю всех! И стражу звать не буду…

– Железо у него! – заорал Ёж и ударил по двери, навалился на неё.

Свеча тут же упала, потухла, а человек сразу стал орать и тыкать мечом в темноту.

– Помогайте! – кричал Ёж, прижимая человека дверью.

– Воры! Собаки! – кричал в ярости муж.

– Помогите, помогите, грабят! – горланила в покоях женщина, срываясь на визг. Тут же тише, переводя дух: – Господи, спаси! – и снова с визгом: – Помогите, стража!