Башмаки на флагах. Том четвертый. Элеонора Августа фон Эшбахт - страница 7

– Куда же вы, господин мой, – переполошилась жена, кладя свою пухлую руку на его руку, – неужто уже поели?

– Уже поел, – он вытянул руку из её жирных пальцев и вытер её полотенцем, – простите, госпожа моя, дела у меня.

– Да что это у вас за дела всё время? – запричитала Элеонора Августа. – Только приехали, скоро опять уезжаете, а с женой, что чадо вам носит, и за столом посидеть не можете?

Стала ещё что-то говорить, да всё с упрёками, со всхлипами, со слезами в голосе. Захотелось наорать на неё, сказать ей, что она глупа и некрасива, прямо в её отёчное лицо, в заплывшие глазки, но он сдержался. Как бы там ни было, она носила его чадо, а пред людьми и Господом была его супругой. А то, что она ненавидела Бригитт, так имела на то право. Имела на то право. И поэтому он лишь наклонился к ней, поцеловал в темя и сказал как можно более ласково:

– Госпожа моя, мне через несколько дней ехать на войну, а до того сделать надобно много всяких дел, вы уж не серчайте на меня.

Сказал и пошёл к дверям, а вслед ему неслось слезливое:

– Как на войну? Опять на войну? Когда же вы уже навоюетесь? Когда угомонитесь?

На дворе уже карета запряжена, Бригитт приоделась в хорошее платье. В узкое. Живот выпирает. Садится в карету, Ёган собирается лезть следом за ней.

– Подождите, – останавливает их Волков. – В город вместе поедем, а пока давайте съездим к реке.

– К реке? – удивляется Бригитт.

Они с Ёганом переглядываются. Ну, к реке так к реке. Все садятся в карету. Тут Волков уже может не стесняться, кроме Ёгана, этого никто не увидит, кавалер садится рядом с госпожой Ланге и берёт её за руку. Ёган дипломатично отворачивается и смотрит в окно.

– Господин мой, а куда же мы едем? – спрашивает она.

Он не удерживается, быстро целует её в губы:

– Узнаете.

Ехать до реки недолго, вскоре они подъезжают к амбарам, где у пирсов разгружается баржа.

– Сворачивай налево, – командует генерал, и кучер сворачивает с дороги на берег реки, – да, езжай дальше, дальше. К тому холму.

На холме Волков приказал кучеру остановиться, вылез сам, помог вылезти Бригитт.

– Вам нравится здесь? – он держит её за руку.

Она оглядывается. С холма открывается прекрасный вид на реку.

– Да, – говорит красавица, – тут очень хорошо.

– Вон видите? – он указывает рукой.

– Да, это дом госпожи Рене, вашей сестры, – отвечает она.

– Верно, а вон сыроварня Брюнхвальдов.

– Вижу, да. А зачем вы мне это показываете?

– Как вернётесь из города, найдите нашего архитектора, скажите, что хотите построить дом на этом месте, пусть покажет вам рисунки, выберете, какой вам понравится. Пусть строит тут дом.

– Дом? – её глаза округлились. – Кому? Мне?

– Вам и вашему чаду, – отвечал Волков. – Я давно это место приметил. Архитектору скажите, чтобы в доме всё было: и колодец, и конюшни, и скотный двор, и большие окна от потолка до пола, как у князей, всё должно быть самое лучшее. Мебель самая хорошая, и посуда, и всё остальное, скажите ему… Скажите, что у вас есть двадцать тысяч талеров.

– Спасибо вам, господин мой, – только и говорит она, причём говорит без особой радости, на удивление спокойно. – Но мне можно дом и поскромнее, мне и двух тысяч на дом хватит. А двадцать… Так это дворец будет.

– Что? – он даже растерялся. – Почему вы отказываетесь?

Она молчит.

– Почему вы молчите?

– Слишком большой дом для меня. У меня слуг не хватит его содержать.

– Слуги будут, – говорит он. – Я дам вам пять тысяч десятин земли и десять душ мужиков, из их жён и дочерей себе прислугу наберёте. Хватит у вас слуг.

А Бригитт поднимает на него глаза и говорит твёрдо:

– Коли надумали от меня избавиться, откупиться думаете, так мне таких подарков дорогих не нужно, мне и простой дом будет в радость. К чему траты такие?

– Да не задумал я от вас избавляться, – кавалер был безмерно удивлён. – Я подарок вам сделать хотел, чтобы вы себя в доме моём не чувствовали притеснённой.

– Жена ваша не желает меня видеть, так пристройте мне флигель к своему дому, – так же твёрдо продолжает Бригитт.

– Флигель желаете вместо дома? – удивляется кавалер.

– Желаю с вами жить. Подле вас. Чтобы вы в моей постели просыпались. Желаю, чтобы чадо моё с детства видело родителя своего, – Бригитт говорит так заносчиво, словно она королева или принцесса крови, которая повелевает своим слугой. – А дом мне построите, так я вас видеть не буду вовсе. А ребёнок вас не будет знать.