Башмаки на флагах. Том первый. Бригитт - страница 12
– Да, кавалер.
– А ещё скажите повару, чтобы подавал завтрак.
– Да, кавалер.
Поесть он не успел. Ещё не остыли жареные яйца с кругами жареной кровяной колбасы, как от Рене прибежал сержант и сказал, что с того берега плывёт к ним лодка.
– И кто там?
– Не могу знать, господин, люди какие-то, – ответил сержант.
Чуть подумав, кавалер оставил еду, никуда она не денется, накинул на плечи шубу и надел на голову подшлемник, пошёл смотреть, кто там к нему плывёт. Он очень надеялся, что горцы не будут артачиться и согласятся выкупить пленных всех разом, не то ему придётся долго продавать их поодиночке родственникам. Это, возможно, было бы и повыгоднее, ведь за каждого солдата можно просить побольше серебра, но уж очень то было бы долго. А ему нужны были деньги сразу. И не себе те деньги он хотел забрать, он рассчитывал раздать их солдатам и офицерам. И это помимо лодок, доспехов и оружия, что они уже собирались делить. Пусть берут. Пусть трясут серебром перед своими бабами, пусть бахвалятся. Пусть потом всё пропьют в кабаке в Эшбахте, но пусть все знают, что он щедр. Все вокруг должны знать, что он не просто хороший командир, а что он ещё и щедрый командир. Он чувствовал, что такая слава ему ещё пригодится.
Он шёл к реке в сопровождении Максимилиана и кавалера Георга фон Клаузевица и поначалу не мог понять, кто плывёт к его берегу в большой лодке.
Только когда лодка причалила и на берег через её высокие борта полезли люди, кавалер, кажется, узнал одного из них. Хоть было ещё далеко, но он – слава Богу, глаза его не подводили – узнал человека, укутанного в тряпки, хотя тот и сильно поменялся внешне.
Да, это был сам Фриц Ламме, но он уже не был тем крепышом, что при небольшом росте был плечами шире самого кавалера. Сейчас он был худ и зарос по глаза пегой щетиной. Сыч кутался в тряпьё на холодном ветру и немного кашлял. С ним был ещё один мужичок из тех, что помогал Сычу в шпионском деле, но имени которого Волков не помнил; прозвище у того было, кажется, Ёж.
Кавалер и его сопровождающие остановились на возвышенности и ждали, когда прибывшие сами подойдут к ним. Тут же к офицерам подошёл и Рене, и ротмистр арбалетчиков Джентиле.
Первым, утопая в сыром песке тяжёлыми сапогами, шествовал высокий офицер из горцев.
Он остановился у подножия невысокого холма, на котором стоял кавалер, и прокричал:
– Господин Эшбахт, я капитан Франц Роденталь, капитан ополчения Шаффенхаузена, привёл вам ваших людей, как было уговорено. И прошу вас явить добрую волю и отпустить раненых, чтобы они не погибли на берегу без тепла и ухода.
Кричал всё это капитан дерзко, как будто требовал. Так дерзко кричал, что захотелось кавалеру ответить ему, мол, зря ты так нахален, капитан, война-то ещё не кончилась, бережёт тебя лишь знак парламентёра, что несёт за тобой твой сержант. Но не стал он этого говорить, а усмехнулся и сказал:
– Ну, что ты там стоишь, чёртов мошенник, иди сюда уже.
Сыч оскалился, так он улыбался, и полез на холмик к своему господину, Волков не побрезговал, протянул ему руку, помогая подняться. Да уж, худ он был, а руки его были синими, особенно страшны, почти черны, были запястья. А ещё справа, когда он улыбался, видно было, что нет двух зубов, но, когда уходил на тот берег, зубы эти у него были.
– Ну, изменился ты, я смотрю. Видно, не сладко тебе там было без моих харчей, – ухмылялся кавалер.
– Да уж, не мёд, экселенц, – Сыч тоже засмеялся.
– А вот воняешь ты по-прежнему, – принюхивается Волков.
Сыч опять скалится беззубо:
– Да уж, хряк сдобой пахнуть не начнёт.
Он смеется и ёжится от налетевшего порыва ветра. Волков молча снимает шубу и накидывает её ему на плечи:
– Держи. Максимилиан, найдите какой-нибудь одежды ему… И этому тоже, как там его зовут, – Волков кивает на второго человека, которого привёл капитан горцев.
– Ежом его кличут, – говорит Сыч, лицо его скорее удивлённое, чем радостное, он пытается всунуть больные и страшные свои руки в рукава шубы. – Экселенц, а это мне навсегда или поносить?
– Болван, неужто ты думаешь, что я после вшивого тебя надевать буду? – кавалер смеётся. – Носи уже.