Башня Безмолвия - страница 2

Вот мы поднялись на вершину одного из самых высоких песчаных холмов, и при свете луны я развернул карту и попытался определить наше местоположение.

В следующее мгновение Мизра схватился за рукав моего хлопкового халата и что-то затараторил, указывая вперед. Я посмотрел и увидел крошечный свет, едва превышающий блеск самой тусклой звезды, которые висели гроздьями над линией горизонта. Он исчез из виду, затем появился и снова исчез. Выглядело так, как будто кто-то нес фонарь по извилистой дорожке среди выступов породы. Я решил, что город лежит в этом направлении, и двинулся туда через открытую пустыню.

Если раньше это было неприятно, то теперь стало вызывать ужас. Образования из песчаника вздымались в лунном свете, как неуклюжие звери всех самых фантастических форм и размеров, а легкий ветерок кружил вокруг них пылевые облака, словно мерцающие завесы, и вскоре даже мне стало это действовать на нервы. Мизра шел в состоянии ужаса и дрожал, как человек, замерзший до мозга костей. Капли пота блестели на его лбу, и я улыбнулся, когда мне пришло на ум, как же странно они сияли в лунном свете, словно маленькие стеклянные бусинки.

Наконец, мы достигли часто используемого пути и решили, что приближаемся к городу, который искали. Я начал чувствовать облегчение и представлял еду, которой вскоре наполню свой желудок.

Затем без предупреждения появилось видение, от которого меня едва не стошнило и стерло из головы любые мысли о еде. На деревянном кресте, установленном примерно в двадцати шагах от обочины, был прибит труп обнаженного человека. Он был ужасно изуродован. По обе стороны от него сидели две сгорбившиеся фигуры, я сначала посчитал их тоже мертвыми, пока не увидел, как их глаза сияют из-под красных тюрбанов.

Мы в спешке покинули это место. Очевидно, что эта страна не была благоприятна для определенных людей, и я совсем не был уверен в своем положении в этом обществе.

Возможно, прошло около десяти минут, когда дорога резко повернула, и прямо перед нами появился огромный каменный идол, сидящий на корточках на круглой платформе со светящейся лампой в вытянутой руке, красный тюрбан покрывал его голову над зелеными нефритовыми глазами. Местность вокруг него была ухоженной, и я посмотрел по сторонам, чтобы определить, где же обитают жрецы, смотрящие за идолом. Но никого не было видно.

Предлагая Мизре подождать меня, я рискнул подняться на платформу. Лампа выглядела довольно интересно. Приподнявшись на цыпочках, я протянул руку и коснулся ее. С грохотом и звоном она упала на пол, и в этот момент я услышал крик. Я увидел, как Мизра повернулся и побежал прочь по дороге в лунном свете. Тогда я спрыгнул с платформы и помчался следом за ним. Прямо за нами по пятам бросилась добрая дюжина фигур в красных тюрбанах, как у людей, которых мы видели сидящими у подножия распятия.

В студенческие годы я хорошо бегал. Но той ночью, — если бы кто-нибудь засекал мой бег с секундомером, — я уверен, что побил бы любой свой лучший результат. Я обогнал Мизру на первых двухсот ярдах. Бедняга покачивался словно пьяный, и даже сейчас я могу вспомнить звук его тяжелого дыхания и свист воздуха в его пересохшем горле. Тропа разветвилась, и краем глаза я увидел, как он повернул налево и затем пропал из поля зрения. Жрецы не последовали за ним, и это убедило меня в том, что моя безрассудность, следствием чего стала опрокинутая лампа, заставила их преследовать именно меня. Без сомнения, мой поступок был невероятным кощунством в их глазах. Распятая фигура внезапно появилась в моих мыслях, и, используя все свои силы, я побежал еще быстрее.

Как долго это продолжалось, неизвестно, но мое сердце разрывалось, а они все еще неуклонно преследовали меня. Тропинка вильнула в сторону и побежала по небольшому холмику. Я поднялся на него на пределе сил и дальше бежал по гребню. Одна мысль начала захватывать власть в моей голове. Я должен перестать бежать. Я должен остановиться. Остановиться? Край холма на мгновение скрыл меня от преследователей. Передо мной замаячила длинная закругляющаяся стена. Появилось смутное воспоминание о похожей пробежке из прошлого, — воспоминание из детства или скрытые в подсознании образы из каменного века. Почти бездумно, я держался поближе к основанию стены, и вместо того, чтобы идти дальше по тропе, я обогнул ее. Я практически закончил круг, едва волоча ноги и шатаясь, двигаясь едва ли быстрее, чем человек на прогулке, когда внезапно глубокая канава пересекла мой путь, и я, шагнув за край, рухнул вниз головой. Последнее слабое дыхание было выбито у меня из груди от удара, и я лежал словно мертвый минут десять.