Башня. Истории с затонувшей земли - страница 22

— Раз, два, три, это па повтори… Социалистическая рабочая мораль, в приложении к танцевальной музыке. Вы всегда так неразговорчивы, господин Роде? Вам, между прочим, больше бы подошла фамилия Чибис{71}. Угостите меня вашим «Орьентом».

…но потом вдруг…

Эльза Альке, проходя мимо, задела цветы; при этом обнаружилось, что цветы увяли. Мальтакус, и вдова Фибиг, и «обезьяны» пили пунш, они уже начали вертеться на стульях, будто те их едва удерживали; ноги сами пускались в пляс,

клик,

услышал Мено рядом с собой, пламя зажигалки осветило лицо Юдит Шеволы, это Старгорски дал ей прикурить. От стола Барсано доносился лихорадочный смех рыцарских жен; водка, пунш, шнапс шумно вливались в глотки, глаза сияли, будто подчерненные пьяной вишней. Мено слышал собачий лай, слышал, как ветер несет к нему голоса, сквозь сновидчески-замедленные движения пирующих, над столами и отгибаемыми в сторону, как прутья в лесу, аккордами Танцевальной капеллы; вой и жалобы; но они могли быть иллюзией, как и двое одетых в зеленое у окна{72}, как и тихо, но различимо пробивающийся сквозь шумовой хаос голос Эшшлорака, который сказал Филиппу: «Я просмотрел твои бумаги; насколько я понял, мы движемся к банкротству. Материал чрезвычайной важности, если цифры соответствуют действительности, — непостижимо, как можно закрывать на такое глаза».

Конферансье, словно жеребец, тряхнул головой, его сбрызнутая лаком пышная грива в свете прожекторов казалась облитой глазурью, один ус приподнялся, обнажив длинные зубы:

— Танцуйте, дамы и господа!

Хайнц Шифнер, не сводивший глаз с декольте Бабетт Хоних, напрасно искал в складках своей тоги гребенку.

но потом вдруг…

— Его такие отчеты не интересуют. Знаешь, что он сказал? «Я не придаю этому значения. То же самое пишут в западной прессе». А раз так, его это не заботит.

— Потому что не может быть…

— …чего не должно быть{73}. Я бы насторожился, если б контора на Грауляйте представила мне отчет, совпадающий с тем, что пишут в журнале «Шпигель». Подумал бы: что-то в этом есть… Но те, на самом верху, рассуждают иначе, вот что ужасно…

— Недавно на политбюро обсуждали проблему дамских трусиков. Дамских трусиков напрочь нет — ни в Берлине, ни в прочих частях страны, до которых вообще никому нет дела, — сказал Альбин Эшшлорак. — Они хотели разработать «концепцию преодоления проблемы дамского нижнего белья». Да только Женский союз уже начал кампанию в газетах: стал публиковать выкройки с объяснениями, как самостоятельно сшить себе трусы.

— Оба Каминских нарядились ангелами. Боже, если бы добродетели можно было научить!{74}

— Да не слушайте вы Эшшлорака, Роде! Мы с ним еще разберемся. Этот граф с хорошо подвешенным — на французский манер — языком: он ведь потому только и любит коммунизм, что при коммунизме у каждого будет время ходить на его пьесы!

— Ах, Пауль, ты ему небось завидуешь?

— А ты нет, Люрер? Тебя где ни встретишь, ты вечно болтаешь о поездках на Запад да о валютном курсе!

— Господин Шаде{75}, я вам давно хотела сказать…

— Ах, так вы еще существуете, фройляйн Шевола?

— Как видите.

— Ну что ж. Мы этого так не оставим. Так что вы мне хотели сказать?

— Что вы не можете ни-че-го.

— Что-о?

— Совсем ничего. Вы ведь функционер, а никакой не писатель, тем более — не поэт.

— Я говорю вам… говорю всем вам, что евреи… снова захватили власть. В Америке они интригуют против нас, из-за них нам заморозили кредиты… Но мы договорились с Японией. Японцы нам помогут. Есть ведь в конце концов определенные особенности характера. У народов… …сяком случае.

— Ты пьян, Карлхайнц. Ты… мне противен.

— Держи себя в руках, Жорж Старгорски. Равняйся на товарища Лондонера. Не выходи из себя. Черт, как они наяривают! Почти как наш шеф на своей гармони.

— Дамские трусики? Может, вместо них пионерские галстуки повязывать — как эта Хоних?! Галстуков вроде пока хватает.

— Карлхайнц, прежде я никогда не вмешивался, если ты позволял себе ляпнуть что-то подобное. Но теперь я хочу, чтобы ты извинился перед Филиппом и Юдит.

— Да ну, что это на тебя нашло? Или, Жорж, и тебе высказаться охота? Лучше держи свое поддувало закрытым. Ты человек конченый, то есть, я хочу сказать, почитай что мертвец.