Басни средневековой Армении - страница 5

В XII–XIII вв. появляется ряд поэтов, пишущих не только на мистико-религиозные темы, врывается отчетливо ощущаемая, живая, идущая из светского обихода струя, которая, однако, приглушается некоторой маскировкой, предназначенной несомненно для удовлетворения цензурных требований господствующей письменности церковной среды. Эти цензурные стеснения распространялись не только на письменные документы литературного характера, но и на передававшиеся устно рассказы и песни. В частности, известно, что на рубеже XII–XIII вв. подвергались преследованию светские «нечестивые» песни, певшиеся в армянских войсках, — песни, которые рекомендовалось заменять в обиходе армии славословием в честь богородицы и святых на мелодии светских песен.

Кроме чисто литературных памятников, могущих служить для написания истории Армении и представляющих громадную ценность по богатству материала и по яркости подробного отражения фактической стороны событий, войн, походов, набегов и нашествий на армянскую страну, на древнеармянском языке от средних веков, начиная от VII в., дошло много памятников архивного характера в виде надписей на стенах зданий и на отдельных каменных плитах, которые, к счастью, сохранили для науки указы царей и правителей, светских и духовных, дарственные акты, купчие крепости, договоры и пр., которые в экземплярах, написанных на пергамене или бумаге, не уцелели в ходе истории, наполненной бурными потрясениями, войнами и разорявшими страну иноземными нашествиями.

На помощь историку Армении, наряду с этими надписями, приходят вещественные документы, богатейшие памятники архитектуры и иных видов искусства, а также бытовые предметы, находимые в раскопках и сохранившиеся в очень многих местах, иногда далеко от пределов Армении, в местах расселения армян, условиями жизни страны вынужденных уже в средние века покидать родную землю.

Социальную сторону истории Армении только по литературным памятникам выяснить чрезвычайно трудно, учитывая, что древнеармянская литература в подавляющей части развивалась в среде господствующего класса, что литературный труд был уделом людей, за редчайшими исключениями, носивших рясу и клобук и соответственно отражавших миросозерцание и точку зрения феодальной среды и ее наиболее яркого проявления, особенно в вопросах идеологии, — армянской церкви.

Во всей богатейшей древнеармянской исторической литературе удается собрать лишь крохи для обрисовки положения народных низов и почти не удается выяснить картину их отношения к господам положения — феодалам, как носившим боевой доспех, так и облаченным в рясы.

Выяснению этих важных вопросов помогают разнообразные вещественные памятники и те картины обстановки городской жизни, которые были вскрыты раскопками города Ани, некогда крепости, в IX в. резиденции армянских царей, в X и половине XI в. столицы армянского царства Багратуни, а затем, после падения этого царства, большого ремесленного и торгового города, армянского, но с разноплеменным населением, состоявшего под протекторатом грузинских царей и иранских династов Шеддадидов. Эти раскопки, обнаружившие материалы от IX до XIV в., когда город Ани пришел в разрушение, дали Марру основание к справедливому утверждению, что в жизни этого города отнюдь не всегда являлись решающими, как то говорилось прежде, национальные и вероисповедные признаки как определители путей развития культуры и что в Ани с особой яркостью проявилась сила воздействия иных могучих определителей, влиявших на развитие национальной армянской культуры, определителей социальных, стиравших, а еще чаще в обстановке средневекового города сглаживавших национальные и вероисповедные преграды.

На основании исследования армянской архитектуры и скульптуры (главным образом декоративной) Марром был поставлен вопрос о соответствии между идеологией господствовавших классов Грузии и Армении в плоскости не церковной, выразившейся в Грузии в светской поэзии и, в частности, в гениальной поэме Руставели, а в Армении — в светской архитектуре и ее убранстве. Дальнейшие работы позволили распространить это сопоставление и на третье из наиболее крупных национальных объединений Закавказья — Азербайджан, носивший в то время иное название, но принадлежавший тому же народу, потомки которого носят имя азербайджанцев; таким образом, параллель, условно называемая Ани — Руставели, расширилась до параллелей Ани — Руставели — Низами.