Басня о неразумной волчице - страница 3
Ей было двадцать шесть. Она была девицей.
Гостья охотно любовалась красотами Аугсбурга и позволяла любоваться собой. Она поучаствовала в соколиной охоте и повеселилась на балу, ей посвящён был турнир, в котором изъявил желание участвовать сам император.
Элеонора делилась за рукоделием с фрейлинами, что не узнаёт супруга. Ужели её нелюдимый, чудаковатый Фридрих, поручавший свои речи более искусным ораторам, отныне принял на себя все церемониальные обязанности?
И почему ей нельзя баловать малышей марципаном, а Ульрике можно?!
Общение герцогини с детьми всего более выводило её из себя. Дочка была ещё слишком мала и доверчива, а сын - чересчур впечатлителен. Он до сих пор не мог полностью успокоиться после венской осады (5), а новый учитель грамматики, призванный исправить мальчику заикание, был настолько усерден, что ученик замолчал совсем.
А ненавистная дама погладила её сына по голове и сказала:
- Это само пройдёт. Всему своё время. У вас такой чудесный мальчик, Ваше величество.
- Сколько ни бьются учителя, становится только хуже, - возражали родители.
- Так может, им поменьше биться? - Ульрика опустилась на колени перед шестилетним Максимилианом и заправила ему за ухо белокурую прядь. - Ты согласен?.. В конце концов, чернила, перья и бумага всегда придут на помощь... Правда, Бланка?
Девица в перевитом жемчугом бурлете гордо отвернулась.
- Моя сестра дала обет молчания в знак траура по несчастной любви. Может, у вас найдётся какой-нибудь усердный преподаватель риторики и для нас? - Ульрика оставила в покое сына и жеманно подала руку отцу. Бланка оттаяла, и подошла к не сводившим с неё глаз детям, и тоже взяла их за руки.
- Что такое обет молчания? - спрашивала Кунигунда, пустившись вприпрыжку. Няня остановила её и долго выговаривала, что недостойно истинной принцессе так себя вести.
Бланка хмыкнула, подхватила обоих детей под мышки и в темпе сальтарелло (6) понеслась к пруду с лебедями.
Её величество Элеонора с фрейлинами замыкали процессию.
Вечером она пригласила Её высочество Ульрику в свои покои и, прекрасная в праведном негодовании, повела неприятный разговор.
- Вы бесконечно правы, Ваше величество, - смеялись из-под полуопущенных век зелёные, как знамя Венеры, глаза. - Но при мне он не зовёт глашатая.
На следующее утро императрица позволила себе слёзы в присутствии мужа. Фридрих бесхитростно пожал плечами и заметил, что жена неважно выглядит - не съездить ли ей на воды?
В тот же день он пригласил Ульрику в свой кабинет, обещав показать какие-то астрономические расчёты. И строго-настрого запретив кому бы то ни было их беспокоить.
Влекомый естественный духом противоречия, сын решил подсмотреть в замочную скважину.
Отец и странная герцогиня стояли вплотную друг к другу, сплетаясь пальцами, и мерно соприкасались губами. Происходило это в той неторопливой безысходности, в которой роняет холодные капли щель в крыше. Мальчик отпрянул, застыдившись, и услышал пёстрый звон, как если сдвинуть со стола все склянки сразу.
Ульрика фон Саарбрюккен не была замужем. Никогда не была.
Бланка оказалась более искренней и живой, чем сестра. Она играла в мяч с фрейлинами и пажами, устраивала манёвры для оловянных всадников принца, баюкала кукол принцессы. Она молча учила Максимилиана играть в шахматы и молча играла на лютне.
Обет был нарушен, когда Кунигунда примчалась, сгорая от нетерпения показать новый рисунок. Девочка запнулась о подол и негалантно растянулась прямо у ног Бланки. Спасая творение, она подняла руки вверх и смазала краску о киртл дамы. Бланка чуть не замахнулась лютней: было жалко платье. Но захныкавшая принцесса достойна была большей жалости. Бланка и Максимилиан помогли ей подняться, а потом саарландская принцесса укачивала на руках германскую принцессу, дула на все ушибленные места и приговаривала: "У волка боли, у лисы боли, у зайца боли, а у Кунигунды не боли".
- Что я слышу! - воскликнула вошедшая Ульрика. - А как же наш траур?