Бастард 3 [СИ] - страница 17

— Так ты хочешь сказать, дикарь пробил бессмертному горло, во время показательного поединка?

— Нет, когда человек отступил и пошёл к ограде, сто тридцатый напал со спины. Я плохо рассмотрел, что было дальше, но бессмертному перебили колено и воткнули меч в руку у плеча. Мышцы повреждены, как и кость. Он больше не сможет взять меч.

— Вот как…

Император откинулся на спинку трона, сердце колотится, разгоняет нагревшуюся кровь и нагнетает в голову. Виски разрезает болью. Приближённый медик торопливо достал пузырёк с мутной жидкостью, но правитель остановил взмахом руки.

— Оставьте меня. Живо.

Зал опустел в мгновение, медик оставил на подлокотнике пузырёк. Император облегчённо вздохнул. Скоро он ему понадобится. Выгонять врача, действительно было слишком опрометчиво. Из-за трона вышел высокий эльф в красно-золотом плаще поверх светлой, приталенной одежды, похожей на парадную форму регулярной армии. Остановился у окна, задумчиво глядя в сад. Император подобрался на троне, проскрипел:

— Так ты был всё это время здесь, Морлэн.

— Я всегда рядом, мой дорогой друг. — Ответил эльф, не поворачиваясь, порыв ветра откинул плащ и стал виден меч на поясе, свисающий вдоль бедра. — Был, есть и буду.

— Первый советник, первый меч… — Проскрипел император. — Первый король.

— Ты мне льстишь, короли были и до меня.

— Я говорю о важности, а не о счёте. Скажи, что мне делать? Человек так легко победил Бессмертного, на глазах у огромного количества народа!

— Ничего. Что в этом такого? Он просто прошёл чуть дальше по Пути Меча, вот и всё.

— Сто тридцатый два столетия оттачивал мастерство, а этот дикарь живёт меньше пятидесяти лет!

— Ты утрируешь. Малыш Сель довольно посредственен, ленив и вспыльчив. Сплошное разочарование, честно, я удивлён скорее тому, как он попал в Бессмертные.

— Потому что не старел, как обычные, как я.

— Всё так плохо?

— Ты что, совсем не следил за обстановкой? — Выпалил император и зашёлся рвущим гортань кашлем.

Торопливо схватил пузырёк и давясь проглотил содержимое. Кашель затих, но старик побледнел, а губы приобрели синюшный оттенок.

— Знаешь, — сказал Морлэн, не поворачиваясь, — за двенадцать тысяч лет внимание стачивается, и всякие мелочи перестают волновать. Совсем.

Император глубоко вдохнул, запер воздух на несколько секунд и медленно выдохнул через нос. На подоконник рядом с рукой Первого Клинка опустилась цветастая птичка, чирикнула крутя головой и унеслась прочь. Морлэн проводил её взглядом, медленно повернулся и старик вздрогнул, впервые за три столетия увидев пляшущие огоньки в глазах Вечного.

— Однако, человек меня заинтересовал. Любопытно, где он научился держать меч.

Император поперхнулся, в мутных глазах мелькнуло выражение, и старик хлопнул себя по лбу. Скривился от острой боли в висках и опустил руки на подлокотники. Действительно. В своей ненависти к людям и призрении, он упустил такой волнующий факт.

Человек не говорит на языке степных дикарей, ни на языке вактийцев. Он собран, владеет мечом и держится так, будто роскошь имперского дворца обыденна.

— Он мог прибыть из-за океана? — Осторожно спросил император, обкатывая странную мысль. — Там может быть развитое государство людей?

— Возможно. — Сказал первый советник, кивая собственным мыслям. — Ума не приложу, как он преодолел Вечный Шторм.

— Если смог он, то смогут и другие. — Заключил император и сжал кулаки. — Это опасно.

— Не забивай голову, об этом будет заботиться твоя внучка. Лучше подумай, кто похитил и выбросил её на острове посреди океана.

Глаза императора опасно сузились, а уши дрогнули и приподнялись.

Праздник закончился к вечеру, за это время Орландо успел выпить с дворфами, прогуляться по городу с дочкой и показать толпе пару трюков с ножом. После пятнадцати лет спокойной жизни на острове такая насыщенность вымотала до смерти. Луиджина, видя усталость, заявила, что сегодня спать будет с ним в одной комнате, а то одной страшно. Орландо только кивнул и, придя в покои, завалился на кровать. Быстро уснуть не получилось, слуги притащили вторую и поставили в углу, подальше от него. Застелили и с явной опаской покинули комнату. Вскоре явилась Луиджина, забралась под одеяло и начала щебетать, рассказывая всё, что пережила, пока была без него.