Батурино – гнездо родное - страница 14

Я останавливаюсь напротив алтаря, когда-то красивого, величественного, а теперь – испохабленного, надстроенного Свято-Успенского храма. Когда-то здесь располагалось монастырское кладбище. Его безжалостно уничтожили, не пожалели. Вижу одно, новопоставленное надгробие-памятник. Барельеф бородатого человека. Это – просветитель, писатель, собиратель фольклора А.И. Зырянов. Чем-то он похож своими трудами на Петра Ершова, Павла Бажова. Ничего не могу сказать про его веру, про его смерть. Православный ли он, нет ли – не знаю, не ведаю.

Зато знаю точно, что покоящийся в Свято-Успенском храме под спудом архимандрит Исаак и Епископ Иона – православные русские люди. И архимандрит Антонин тоже. Я осеняю себя крестным знамением и молюсь о упокоении вышеперечисленных, а также о здесь и повсюду лежащих православных христианах. Думаю, что когда придет время, и обо мне, грешном, кто-нибудь помолится, пропоет «вечная память».

Наше паломничество в Свято-Успенский Далматовский мужской монастырь закончено. Мы прощаемся с игуменом Варнавой. Я прошу у него благословения на труды во славу Божию. Он благословляет. Мы усаживаемся в автомобиль, трогаемся в путь-дорожку. На душе спокойно и благостно. Отец Арсений сидит впереди, клюет носом, посапывает…

Дома, в Новосибирске-Новониколаевске, я написал повесть о старце Далмате, о Свято-Успенском Далматовском мужском монастыре. Называется она – «На берегах реки Исеть». Епископ Курганский и Шадринский Михаил (Расковалов, ныне покойный) прочитал и благословил мой труд к печати. Повесть поначалу печаталась в газете «Голос». А потом в сборнике из трех моих повестей. Так я второй раз упомянул про архимандрита Антонина (Капустина).

Прошло с того времени почти двенадцать лет моей жизни. Я состарился. Все-таки, пятьдесят восьмой год от рождения жил я на этой грешной, но и прекрасной земле. Прекрасной своей природой, сохранявшей отблески былой красоты потерянного Рая. Прекрасной тем, что Иисус Христос, Мессия, Своей Крестной Смертью и Воскресением из мертвых, искупил нас от первородного греха, создал на земле Свою Церковь Православную. Можно жить, веровать, причащаться Тела и Крови Христовых, помогать ближним, ради Христа, идти тесным путем к спасению в вечности. Разве это не прекрасно?

В октябре 2013 года, в Новосибирске-Новониколаевске, на православной ярмарке, которая проходила на главном железнодорожном вокзале города, я познакомился с Андреем Александровичем Туровым – председателем Новосибирского отделения Императорского Православного Палестинского Общества. Я побеседовал о ним, рассказал о себе, о своих трудах. Андрей Александрович заинтересовался, подарил мне материалы, рассказывающие о истории ИППО, знаменитых людях – членах этой организации. Тогда-то я и узнал в полной мере о жизни и трудах архимандрита Антонина (Капустина).

Архимандрит Киприан (Керн) – русский эмигрант, монах, бывший в 1928-1930-ом годах начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, написал свое документально-художественное исследование – «О. Антонин Капустин». Архимандрит и начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. 1817-1894». Книга архимандрита Керна издана в городе Белграде, в Сербии, где обрело приют много беженцев из революционной России. Год издания этого труда -1934. В предисловии к своему труду архимандрит Киприан писал: …«С озлоблением, или с разочарованием, но мы отворачиваемся от своего недавнего и великого прошлого. Именно эта интеллигентность минувшего века, это богатство духовного опыта в самых разнообразных его проявлениях, это цветение русской культуры всего более сейчас непопулярны и подвержены злобно-мстительной критике. С этой точки зрения, предлагаемая книга как нельзя более несвоевременна, несозвучна сегодняшним русским настроениям.

Но потому-то именно и надо говорить об этом, будить память о минувшем, дабы тернии забот и злоба сегодняшнего дня не заглушила совсем отголоски тех великих дерзаний в области духа. Мы, русские, в своем прошлом богаты крупными людьми и славными именами и, частенько легкомысленно забывая, не дорожим ими. Что же? Своеобразная расточительность… Мы же просто крепко забыли его. Потому-то вот и нелишнее вспомнить о нем, хоть через сорок лет по его кончине.