Батурино – гнездо родное - страница 54
Вот и в Батурино надобно, слышишь, Леонтий, такой же храм-красавец построить. Постараться, порадеть и построить. Чтоб о двух Престолах, с колокольней великой. Во славу Божию, на радость людям. Правильно я мыслю, сын мой Леонтий?
– Правильно, батюшка! – соглашаясь, говорил сын любящий, – только, чтобы такой храм построить, надобно денежек на постройку подкопить.
– А начинать сбор денежный, – горячась, проговорил отец Василий, – уже сейчас потребно … Погоди ж. – Он вынул из кармана серебряный рубль и протянул сыну. – Прими, Леонтий, от меня мою малую лепту. Прими, ради Христа! И дай тебе, Господи, собрать требуемую сумму, чтобы заложить храм и начать его строить.
Отец Леонтий встал из-за стола, принял отцовское подаяние, поклонился ему в пояс и сказал растроганно:
– Спаси тебя, Господи, батюшка!
Отец Василий, всхлипнув, отвернулся, скрывая свое умиление…
А дети отца Леонтия, между тем, подрастали. В 1800-ом году старшему сыну Ипполиту исполнилось десять лет. А второму, Ивану, семь. Дочери Марии – пять, а Степану – три года. Все они жили рядом с отцом и матушкой, бабушкой и дедушкой, напитывались духом благочестия..
Отец Леонтий обучал своих детей грамоте – читать, писать, считать, петь по-церковному, Закону Божию. А матушка Ирина обучала Марию и двух других дочек – Анну и Параскеву, рожденных позднее, рукодельничать,прясть, шить, кружева плести, по хозяйству управляться – и коров подоить, и скотину покормить, и в огороде поработать – сорняки прополоть, грядки полить. Скучать сельскому батюшке и матушке со чады некогда было. Только знай, поворачивайся. И себя прокормить надо, и странников приветить, и кто в селе недостаточен, помочь, ради Христа. А как же? На то ты и пастырь. А они – твои овцы.
И опять думается мне, что не правы были те писатели и художники, изображавшие и писавшие о батюшках всякие непотребства. Александр Пушкин с его знаменитой «Сказкой о попе и работнике его Балде», Илья Репин с его «Крестным ходом в Курской губернии». А «Чаепитие в Мытищах?" И прочее, и прочее, подобное этому… Виден, виден во всем этом дьявольский заказ, который щедро оплачивался заинтересованными в антиклерикальном направлении лицами. Хамовы дети. Не захотели покрыть наготу отца своего Ноя. Бог им Судья.
В ноябре 1800 года отец Леонтий отвез своего старшего сына Ипполита в город Пермь.. Он поступил на обучение в Пермскую семинарию.
– Смотри, Ипполит, – говорил при расставании отец Леонтий сыну, – учись прилежно, не лодырничай. Начальство почитай. Родственников своих поминай в молитвах. Искусы от лукавого побеждай чистосердечным покаянием и причастием Святых Христовых Таин. А я тебя благословляю на жизнь семинарскую, на труды.
Он широко перекрестил сына иерейским крестом. Обнял и расцеловал по-отечески. Не удержался. Отвернулся, уронив слезу, и, махнув рукой, проговорил:
– Иди, иди, сынок!..
Повернув голову, смотрел вслед Ипполиту, который шагал в сопровождении служки в семинарское общежитие. Для отрока Ипполита начиналась самостоятельная жизнь…
Матушка Ирина, сидя вечером за рукоделием, вдруг переставала шить, задумывалась, а потом, вздохнув, негромко говорила:
– Как там, в Перми, сыночек наш поживает?
И вновь продолжала шитье.
Отец Леонтий, бодрясь, отвечал:
– Как поживает, говоришь? Хорошо поживает! Вот, в письме пишет, что учится он успешно, проходит разные предметы – катехизис, грамматику, арифметику, греческий язык, латинский, еврейский и другие. Часто вспоминает нас с тобой, братьев и сестер, Батурино, молится за нас.
– Да, да, – говорила, вздыхая, матушка Ирина, все-таки печалясь о разлуке с родненьким сыночком. Таково материнское сердце.
Какой же было радостью, когда Ипполит приезжал из Перми на семинарские каникулы. Его встречали, целовали, усаживали за стол, угощали. Расспрашивали:
– Ну, ну, Ипполит, расскажи, как ты живешь, как ты учишься? Угощали тебя учителя «березовой кашей» за провинности, секли?
И приехавший семинарист важно и обстоятельно рассказывал домашним о своей учебе, о своих товарищах по семинарии, о преподавателях, о городе Перми, стоящим на реках Каме и Чусовой…