Байки из STIKS-а - страница 6

— Красавчик! — Карась облегченно выдохнул, как будто это он убегал по Стиксу от муров.

— Незадачливый красавчик, — Черныш источал самоиронию. — Направление выбрал неправильно и к утру уткнулся в черноту. Пошел вдоль нее и вот тогда мне в первый раз повезло. Там стояла автоматическая турель с пушкой и пулеметом, на которую вышел скреббер. Турель его уработала, а потом, судя по следам, эту турель уработал второй скреббер. Ты, кстати, слышал, чтобы они по двое ходили?

— Всякое говорят.

— А я вот своими глазами видел. Тот, которого турель завалила, был небольшой, размером, наверное, с малолитражку. Ну и лапы. Лапы были как, знаешь, ветви. Метра по три длиной, узловатые, с кучей отростков. Судя по следам второй был тем–то похожим, но больше раза в три, может первый был детенышем. Хер знает.

Самое смешное, что я был не первый, кто его нашел. Рядышком труп лежал, весь целый, а головы нет, только шея, срезанная и как будто стеклом залитая. И этот везунчик херов распотрошил убитого скреббера, вскрыл капсулу с янтарем. Жемчуг, наверное, сразу сожрал, так как при нем я ничего не нашел. Сел я рядом с трупом, сижу и так мне на душе хорошо, так светло и радостно… Знаешь, как будто в отпуск на море приехал. Посидел немного, потом раздел бедолагу, оделся сам, автомат его прихватил. Ну и, понятно, допотрошил капсулу, замотал янтарь в куртку. А из раздолбанной турели достал ленту с патронами от пулемета, штук на пятьдесят. И свалил по–быстрому.

Второй раз мне повезло, когда я добрался до стаба. Стаб был гнилой, полумурский стаб. Мне хватило ума не тащить туда янтарь, я его прикопал до поры до времени вместе с большей частью патронов. Десятка хватило, чтобы привести себя в порядок, обжиться и приодеться поудобнее. А потом я узнал, где есть другие стабы, причем не столь гниложопые и двинул туда. Как видишь, дошел. Да, давненько это было. В чем моя двойственность по отношению к мурам? Как проявляется? В отличие от большей части рейдеров я их просто убиваю. Быстро и без мучений. Никаких тебе скармливаний мутантов и кормления негашеной известью.

— Ой! Все бы тебе ужасы рассказывать, — Карась отмахнулся от погруженного в воспоминания нахмурившегося Черныша, — веселых историй с тобой что ли не случалось? Ну, ты даешь! Давай я тебе такую одну расскажу. Про одного деда по прозвищу Партизан.

Собравшиеся было послушать еще про муров — разошлись. Оставшиеся же уселись вокруг столика, заказали выпивку, устроились поудобнее, словно и Карась, и Черныш были им лучшими друзьями.

— Короче, был такой дед, — Карась сел на самый краешек дивана, — Хотя он и сейчас есть, но, сами понимаете, уже не дед.

— Знаем, знаем, — отмахнулись от лишних подробностей новые товарищи, — Жги дальше.

— Он тут недалеко живет, за стабом Полынный, в небольшом поселке, как его… не важно, в общем. Партизаном его кличут, так что если кто захочет, может сам сходить и познакомиться. Нелюдимый он правда, но если подход найдете — все как есть расскажет. Дед этот был лесником, и когда оказался тут, ну, в Улье, нихрена не понял. Представляешь, пол жизни лесхозе работал. Избушка посреди леса, все дела. Выезжал только документы кое–какие по работе заполнить и за зарплатой. Даже в магазин ездил только один раз — и все, до новой получки в лес.

— Ты сам–то, похоже, из Советского союза. Древний, как мамонт, — пошутил его сосед по дивану, панибратски пихнув его плечом в плечо.

— С чего это? — удивился Карась.

— Да зарплату получкой–то уж лет двадцать никто не называет.

Карась только отмахнулся.

— Людей он, конечно, видел, и они его. Охотники там, или любовничков поймает, которые на машине в лес заехали покувыркаться на заднем сиденье, но, бывало, по неделе ни единой души. Ни интернета, конечно, никакого, ни телевизора.

— Мне больно видеть белый свет, — пропел, усмехаясь, один из рейдеров, — Мне лучше в полной темноте…

— Во–во, — подтвердил Карась, — Хотя больше подошло бы про лесника и волков.

Рейдер не преминул запеть и эту:

— На улице темнело, сидел я за столом.

Лесник сидел напротив, болтал о том, о сем.