Байки у костра - страница 11
Нет, я конечно всякого от этих умников ожидал, но такого… Дойчи спелись с юсовцами, и их больные головушки озаботились супер-пупер мыслью — что кровосос — это какая-то там загибулина на ветвях цивилизации, что кровососов надо изучать и сберегать, потому что загибулина эта — переходный период от чего то к чему то. Короче, как обычно — вот изучим — и всем будет щасье. И главная цель этой экспедиции — изучить и описать кровососов для последующего занесения в Красную Книгу, а так же попытаться вступить с ними в контакт.
— Знаешь что, профессор? Умникам этим кровососа я покажу, только в контакт с ним сами пускай вступают. А то у меня с кровососами антагонизьма какая-то. А им, если охота — вэлкам во всю спину. Надеюсь, ко мне не будет претензий, если я их по частям из этой экспедиции принесу?
Сахаров раскудахтался, руками взмахивает «как так, как так!». На мои объяснения, что кровососов я хочу видеть не в Красной Книге с запретом на отстрел, а в той, где истребленные животные записаны он внимания не обратил, ему эти паганели нужны были обратно живыми, здоровыми и в хорошем расположении духа. Чтобы грантов дали. Да побольше.
— Профессор, у вас с военными ведь дружба? — дождался уклончиво-утвердительного ответа и продолжил. — Тогда на Агропром пойдем. Там в подземелье такая тварюга водилась. Предупредите их чтобы нас не трогали. У этих последователей Брема клаустрофобии нет?
Гюнтер с Питером заверили, что ради кровососа они в реактор голяком готовы, не то что в какие то подземелья. Сахаров пообещал немедленно с вояками связаться. Круглов проникся и от участия в экспедиции отказался. Немчики по-русски немного лопотали, я самые основные слова — «хальт» — типа «всем стоять», «хенде хох» — «ничего руками не трогать» и «варум» — «для какого болта вы это трогали?» или «а на кой болт это надо?» — знал, так что проблем с переводом и общением быть не должно. Не на пресс-конференцию идем, чего там больно разговаривать? Выходить решили сразу, не затягивая. Выброс прошел недавно, следующий ожидался не раньше, чем через неделю. Как раз времени хватит сходить к Агропрому, а то и назад вернуться.
От Янтаря до Бара нас сопровождал долговский квад. Так и пошли — в центре я в свежеприобретенном костюмчике неприметного нежно-болотного цвета, пока еще отливающем радужкой «пленки», да два гринписовца в ярких оранжевых новых научных комбезах. А вокруг нас неравномерным треугольником — один слева сбоку, один перед нами, один справа сзади — долговцы в своих черно-красных костюмах, четвертый метров на пятьдесят вперед ушел. Всегда бы так по Зоне ходить! Солнышко пригревает, ветра нет, «намордники» у всех отстегнуты, долговцы снаряжение немцев на себе тащат. Гюнтер, маленький, кругленький, ростом меня пониже, мордочка с розовыми щечками, лысинкой и очечками — слева от меня семенит. Справа Питер — с угрюмым выражением худощавого лица и нависшими бровями, его плечо где то как раз на уровне моих глаз получается. И при этом рыжий и с конопушками. Штепсель и Тарапунька баварского розлива. Идем — даже в ногу затопали.
Ну, непроизвольно получилось. Только немчики от меня шарахнулись, как чёрт от ладана. Долговцы идут, посмеиваются. Так до Бара и дотопали.
На Баре оставил я всю эту экспедицию возле долговского штаба, а сам к бармену заглянул, арендованной сундук перетряс. Немного выложил, немного взял — вообщем, как обычно перед походом. С барменом парой слов перекинулся, с народом пообщался. Потом к экспедиции вернулся.
— Сегодня тут ночуем. Пока на Агропром дорогу после выброса проверят. Проверять уже ушли. Так что, завтра с утра и тронемся. Герр Гюнтер, герр Питер — вы тут ночуйте, в штабе у долговцев, Сахаров с Ворониным на этот счет договорились. А у меня своя лёжка тут есть. Выходим с утра, так что водку с долговцами пить не советую.
Достал ПДА — время сверить. Они увидели — разулыбались, свои ПДАшки достали, супертонкие, навороченные. Тыкают в них пальцами, щерятся. А я в ответ ухмыляюсь. У моего ПДА вид может быть и неказистый и вместо закладки в книгу его использовать вряд ли получиться, только корпус у него на заказ в одной российской фирме изготовлен, из припрега — высокопрочного пластика, корпусок этот кувалдой не разобьешь. А начинку в него умельцы местные напихивали, сочетав несочетаемое, как это только наши Кулибины делать умеют.