Бажоный [Повесть] - страница 11

Ефремыч отстегнул от лошади вожжи, и один конец их с металлическим замком опустил в яму, не подходя близко.

Ухватившись за него, Василек уже хотел крикнуть, чтобы дедко тащил его, но, взглянув в зеленые глаза Пети, увидел в них укор.

— Ладно, Петенька, пусть тебя Ефремыч первым вытащит, а потом уж и меня. Нечего тебе тут голодному оставаться, — потрепал он козла по шее и защелкнул замок вожжи на ошейнике.

— Тяни, дедко!

Егор Ефремович потянул. Но когда вместо разговаривавшего с ним мальчонки из могилы показался с рогами, бородой и горящими глазами козел, отпустил вожжу со словами: «Нечистая сила! Нечистая сила!» — и, добежав до лошади, давай стегать ее ременкой, чтоб поскорее убраться с опасного места.

Приехав в деревню, старик обежал по домам. И еще долго не мог успокоиться и рассказывал всем и каждому, что с ним приключилось. Нашлись смельчаки, которые с собаками и палками пошли выгонять нечистого из могилы. Сколько смеху-то было потом над Егором Ефремовичем!

Напоминание об этом случае было ему не слишком приятно. И когда Василек повторил свой вопрос, он неохотно объяснил:

— Пьян я тогда был, вот и померещилось, — и поспешил перевести разговор на другое:

— Слышь-ка, олени рогами стучат…

Василек выглянул из чума. Возле самого входа крутились огромные, мохнатые собаки с высунутыми языками. А от ворот слышались мерный стук рогов и щелканье копыт оленей.

Вскоре появились и пастухи.

— У нас гости?..

Узнав, кто к ним пришел, особой радости не выразили.

— Мы ждали, что кого-нибудь постарше пошлют. Собирались домой съездить, семьи навестить, в бане помыться. А тут…

Поужинав, пастухи несколько смягчились.

— Заряжай, Вашка, патроны, — распорядился Яшка, рыжий, обросший щетиной крепыш. — Завтра пойдем олешков пашти.

Он сильно шепелявил, и вместо «с» у него получалось «ш».

Сразу после ужина пастухи легли спать на разостланные на полу мягкие постели. Печку жарко растопили и договорились — кто проснется, тот и подбрасывает дрова снова.

Ночью проснулись все от сотрясения чума. Олени били по нему рогами и копытами. Шатались шесты, трещали натянутые на шесты шкуры. Один из пастухов, подтянув ружье, вставил в патронник холостые патроны и дважды выстрелил в отверстие верхней части чума, куда сходятся шесты и выходит длинная труба от печки.

— Опять топтыгин вокруг ограды ходит, оленей и собак беспокоит, — пояснил старший из пастухов Нифон.

Он был высокий и грузный, с космами черных волос и шрамом на лице. В деревне его называли Лешим. Имея большую силу, Нифон, даже будучи пьяным, в занозу не лез и с деревенскими никогда не дрался. Мужики за это его уважали.

Яшка тоже имел кличку. За небольшой рост и толщину его прозвали «Яшка короткий на широком ходу». Кто им дал такие клички, Василек не знал, но удивительно — пастухи не обижались на это.

Когда зимой пастухи приезжали на оленях в деревню, ребятня так и липла к ним, особенно к Яшке.

— Дядя Яков, прокати на оленях, — просили мальчишки.

И он, широко улыбаясь, приглашал:

— Шадишь, братва!

В тайге рабочий день начинается рано. Обитатели чума недолго и поспали после появления топтыгина. Проснувшись, вскипятили чай, умылись и принялись завтракать.

Наевшись досыта мясного гуляша и прихватив кусок мяса с собой, Егор Ефремович, отправился в деревню. А пастухи разделились по разным маршрутам. Яшка с тремя собаками пошел прямой дорогой на перехват головы стада. Василек же с Нифоном сопровождали стадо.

По дороге Василек стал расспрашивать бывалого пастуха о том, много ли в тайге волков и большой ли урон приносят они стаду. И Нифон, не спеша вышагивая длинными, сильными ногами в бахилах, охотно рассказывал:

— Да, волки приходят, зарежут штук двадцать-тридцать олешков и исчезнут. Вырвут глотку, кровь выпьют, а трупы оленей оставляют по борам. Топтыгин же, который приходил к чуму сегодня ночью, зарезанных волками оленей собирает и снашивает в болото. Он кисленькое мясцо любит. А сам-то плохой добытчик, старый стал. Вот за счет волков и кормится. Наши собаки часто гоняют его. Он их боится. Убежит, день где-нибудь в чащобе проспит, а ночью трудится — всех убитых волками оленей в одно место перетаскивает. Заложит хворостом или мхом, а то и закопает. А как волки уйдут по другим чумам с набегами, всех, даже падших, перенесет в болото. По два оленя враз тащит.