Бегом от токсичных родителей - страница 20

Потом воспоминания кончились. Чувства выбрались наружу. Потускнели. Вместе с детством. И бездарно потраченным временем до 35 лет.

После того, как чувства улеглись – полезли настоящие воспоминания. Было то, о чем я полностью забыла. Забыла не только как, но и что. И волосы вставали дыбом. Меня не поливали водой на морозе, не насиловали в кругу семьи и не заставляли питаться на помойке. Но почему-то считалось, что отсутствие подобных ужасов делает родителей хорошими. Даже лучшими. Как будто остальные родители только этим и грешат.

Я вспоминала то, что было настолько горько, стыдно и неправильно, что стерлось из памяти полностью. Но чувств не было вовсе. Я словно разводила руками и спрашивала – да как же такое могло со мной быть? И старалась забыть это снова. Бесчестное. Разрушительное. Унизительное. Бредовое.

Реальность, дополненная этими забытыми фактами, стала совсем другой! Ее уже никак нельзя было бы вывернуть в мамином толковании! Может быть, поэтому эти факты и были забыты?

Когда казалось, что больше уже нечему появиться – пришли сновидения. Мне снилась мама. Каждую ночь.

В одном из снов я звала ее на помощь. Я звала ее из соседней комнаты, потому что у меня начинались роды, но она не приходила. Я звала ее снова и знала, что она не придет. Я кричала и знала, что не могу до нее докричаться. Я вкладывала все силы в этот слабый-слабый голос, который всегда бывает во сне, но знала, что она на придет. И звала еще, не понимая, на что надеюсь. И я сама выбрала то, чтобы кроме нее никого рядом не было, кто мог бы прийти на помощь.

В другом сне мы ссорились. В процессе ссоры она начинала тыкать меня отверткой, а я просила этого не делать. Я говорила, что мне больно, но она продолжала. Я сердилась, а она смотрела на меня взглядом медведя и продолжала ковырять на мне дырки. Когда я начинала кричать, чтобы она перестала – она начинала отчитывать меня за то, что я кричу – продолжая втыкать в меня отвертку.

В этих двух снах были мои отношения с мамой. Я должна была их пережить – в том виде, в котором они были настоящими. Просыпаться было тяжело. Днем после них было тоже тяжело.

Когда закончились воспоминания и ушли сновидения, пришло осознание. Я столько всего поняла за короткий срок!

Я поняла, что мама всю мою жизнь разговаривает со мной крючками. В каждой фразе, в каждой беседе обязательно присутствует крючок – и, если я немного взволнована, устала или нервничаю, я отреагирую. Тогда она получит от меня немного эмоционального всплеска, а мне в ответ сможет влить немного вины, которую я переварю. Может быть она так избавляется от своей вины?

В каждой реплике сидит провокация, вызов. И то, что я научилась, видеть, что это провокация, не защищает меня от того, что я не попадусь на нее. На некоторые вызовы невозможно не ответить. Наверное, когда я была младше, я принимала все до единого.

Еще я неожиданно поняла, почему наши мамы друг друга так ненавидели – они видели перед собой себя. Они смотрели друг на друга как в зеркало и испытывали протест. После свадьбы им приходилось регулярно сталкиваться с правдой о себе. А после нашего отъезда можно было закрасить правду любыми картинками.

Я поняла еще много разного.

Потом я со всем смирилась. По-настоящему.

А потом снова вспомнила все.

Ощутила ярость. Затем боль. Затем понимание. Затем успокоение. Затем все повторилось.

Потом повторилось еще раз. И еще. В одном и том же порядке. Все быстрее циклы сменяли друг друга. Все реже они наступали.

С каждым разом все реже, короче и безболезненнее.

Иногда в эту последовательность вклинивалась жалость к маме. Конечно, каждый сам себе выступает кузнецом – но маме в жизни было тяжело, и она страдала – значит ее можно пожалеть.

Мне казалось тогда, что эта и есть та самая точка зрелого отношения к ситуации – когда ты можешь в обидчике увидеть беспомощного и слабого и возрастить собственную человечность.

Но я обрушивалась с этой точки зрелого равновесия каждый раз через пару часов – когда вспоминала – какие мамины поступки приводили к ее персональным несчастьям. Сколько людей пострадали при этом, и кто разгребал вместо нее неприятности, так же как в моих случаях их разгребала я. И зрелое равновесие заканчивалось.