Бегом от токсичных родителей - страница 7

Юмор не очень помогал. Наверно у нас не было чувства юмора, в отличие от наших мам.

Как бы ни старались родители подмять ребенка, каким бы чувством вины и неполноценности не прогибали под свои интересы – внутри всегда есть какой-то инструмент, измеряющий насколько родитель выполнил перед тобой родительские обязанности. Ты можешь не осознавать, ты можешь не чувствовать, но ты будешь испытывать потребность возмещения недоданного тебе и причиненного тебе.

Деньги – это универсальное средство, которое может воплощать все.

Иногда ребенок хочет возместить деньгами неполученную в детстве родительскую заботу, надеясь, что когда это произойдет – гироскоп в душе придет в равновесие.

В эту ловушку попал мой муж. Я не могла очень долго примириться с тем фактом, что он соглашается брать у матери деньги. Мы брали у нее в долг трижды. Меня это очень обременяло морально. Данные взаймы деньги давали ей чувство превосходства над нами. Муж не ощущал этого чувства, но сильно чувствовала я. Видимо, быть ничтожным в ее глазах было ему привычно. А меня, находившуюся в положении «а ты-то кто вообще, тебя в нашу семью никто не звал» очень сильно задевали любые изменения градуса презрения.

Возможность получить от матери материальную поддержку означала для него возможность построить отношения. Мать выступала инициатором такой помощи. Это давало ей не только возможность выглядеть в собственных глазах достойно и принижало значимость моего мужа, но и позволяло сделать свой поступок достоянием общественности!

Деньги мы возвращали. Взаймы значит взаймы. Возвращение денег муж ощущал как моральную утрату. С каждым рублем данным матерью, списывалось где-то с морального счета ее недоматеринство, а с каждым возвращенным этот процесс аннигилировался.

Но фокус в том, что с каждым данным в долг рублем, в ее голове возрастал его счет перед ней. За то, что она давала сыну сверх того, что была должна.

Не только в бизнесе тяжело сверять балансы.

Неожиданно для самой себя, я была принята в семью! Ну не так чтобы совсем, но в качестве ее члена. Не сделала я для этого вообще ничего. Это не связано было с продолжительностью брака и количеством внуков у бабушки.

Это было связано с похоронными делами. Один за другим стали умирать свекровкины родственники. Достойные родственники. Сначала тетка. Затем брат – человек очень почитаемый в семье и значивший для нее много. Племянник. Сестра. Она вдруг поняла, что круг близких людей поредел.

И тут она вспомнила про сына. Она стала звонить не для того, чтобы высыпать ведро упреков, а для того, чтобы позвать на выходные внуков. Раньше внуки не знали такого счастья. Их визиты были выпрошены и со вздохом дарованы, они ходили в гости со своим обедом в кастрюльке и строго на отведенное время. Теперь свекровь звала их и сетовала «Ну что же ты со своей едой, я же все приготовила!»

Не умея оценить тогда причины этой метаморфозы, я подумала, что так лечит время. Как сказала моя подруга однажды о своих отношениях со свекровью: «Я что-то поняла, она что-то поняла».

Через некоторое время стало понятно, что дело здесь не в этом. Большой жертвой со стороны свекрови было согласиться на сына и внуков вместо брата и тетки. Заменить близких людей на низкосортную родню. Полезли новые раздражения и обиды, хотя она и приняла на себя роль образцовой бабушки.

В один из трудных периодов взаимоотношений со свекровью (трудных это значит регулярные скандалы по субботам на тему «ты никтожество, ты делаешь все не так, вот другие люди не дураки, не то что ты») мы стали задавать себе вопрос – почему мы не можем разорвать с ними отношения вообще, ибо сколько уже можно это выносить? Мы совместно защищались то от одной мамы, то от другой, у каждого отдельно взятого сил противостоять своей маме уже не хватало.

Муж однажды устало сказал, что наверно из-за наследства. Вот тут меня взорвало. На кой черт так мучиться ради квартиры? Съеденные нервы уже на тот момент стоили немного дороже. Он неуверенно объяснил – ну, должна же она мне хотя бы что-то дать, все же мать…