Бегство с планеты обезьян - страница 18

— Нам всем стоит это сделать, — ответил Люис, который все еще стоял у двери в клетку. — Вы не предложите мне войти?

— Что? — удивился Корнелиус.

— Входите, конечно, входите, — быстро проговорила Зира. — Нам бы не хотелось быть невежливыми, но ведь это же ваш зоопарк, а потом, мы не воспринимаем эту клетку как свой дом… Вы уж нас извините…

— Да, да, вы правы, — поспешно сказал Люис и собрался сесть в кресло, не дожидаясь приглашения, решив про себя, что до этого обезьяны и подавно не додумаются, но Корнелиус, войдя в роль хозяина, любезно предложил:

— Садитесь, пожалуйста, Люис.

Люис посмотрел на него, не в силах сдержать улыбку, и они оба рассмеялись.

— Вы были великолепны! — вновь повторила Стефани. — Не правда ли, Люис?

— Да, дорогая, — ответил Люис, — но был один момент, когда…

— Да, — поддержала доктора Зира.

— Давайте забудем на время о наших проблемах, — предложил Корнелиус. — Я сегодня узнал, что такое кофе, и я бы хотел его еще раз попробовать. Я наблюдал, как Стефани его готовила, и, по-моему, у меня должно получиться.

Он подошел к плите.

— Корнелиус, — остановила его Зира, — я считаю, что именно сейчас мы и должны все обсудить. Я надеюсь, доктор Диксон, — обратилась она к Люису, — что все, о чем мы будем говорить, останется между нами.

— Да, — пообещал Люис.

Он был уверен, что в клетке еще не успели установить подслушивающую аппаратуру, но на всякий случай внимательно осмотрел помещение.

— А почему вы не можете говорить напрямую со всеми? — спросила Стефани. — С комиссией, например?

Корнелиус вздохнул:

— Нам бы этого очень хотелось, но мы боимся быть откровенными даже с вами.

— Но мы все же доверимся вам, — сказала Зира. — Да вы садитесь, Стефани, — воскликнула она, заметив, что девушка все еще стоит возле двери. — А ты, Корнелиус, перестань возиться с плитой. Присоединяйся к нам. Нам надо поговорить, пока у нас есть возможность.

— Но почему не с комиссией? — опять спросила Стефани.

— Потому что, рассказав правду, мы можем повредить себе. А у меня есть причина пожить еще некоторое время. Особая причина. Это должно быть сохранено в тайне, — ответила Зира.

— Мы слушаем вас, — сказал Люис.

— Говори ты, Корнелиус, — попросила Зира.

— Мы знали полковника Тэйлора, — начал Корнелиус. — Когда мы в первый раз увидели космический корабль, он был пуст — это правда, но до этого мы видели экипаж. Нам очень понравился полковник Тэйлор.

— А почему вы не можете рассказать об этом комиссии? — удивилась Стефани. — Ведь…

— Подожди, Стефани, — остановил ее Люис. — Пожалуйста, продолжайте, Корнелиус.

— Наши чувства, наше уважение к полковнику Тэйлору — все это очень необычно для нашего мира, — сказал Корнелиус. — В нашем времени обезьяны, как это сказать помягче, не любили людей, потому что считали их низшими существами, попросту животными. Ради забавы они охотились за ними, и не всегда людей ждала быстрая и легкая смерть…

— О Господи! — воскликнул Люис. — И шимпанзе участвовали в этом?

Зира кивнула.

— Шимпанзе не охотятся, но мы использовали людей, и мертвых, и живых, для экспериментов. Изучали их анатомию, реакции, воздействие на них различных наркотических препаратов; на них тренировались студенты.

— Это… — проговорила Стефани, — это ужасно.

— Да, ужасно, — согласился с ней Люис. — Но мы то же самое делаем с животными. Как ученый я могу это понять, ведь люди в их времени — существа без речи и интеллекта…

— Мы думали, что они всегда были такими, — сказала Зира. — До тех пор, пока не встретили полковника Тэйлора. Он был для нас первым говорящим человеком!

— Я думаю, вы правильно сделали, не рассказав ничего из этого членам комиссии, — медленно проговорил Люис. — А что стало с Тэйлором?

— Это вторая причина, почему мы не хотим говорить, что знали его, — сказал Корнелиус.

— Да, — добавила Зира. — Потому что они обязательно задали бы этот вопрос.

— Вы хотите сказать, что он умер? — спросил Люис.

Шимпанзе молчали.

Люис печально покачал головой:

— Ведь я был с ним знаком, правда, не очень близко. Какое-то время мы с ним вместе работали… Значит, он умер. Вы уверены в этом?

— Да, — ответил Корнелиус. — После выхода на орбиту мы видели Землю. И мы видели, как она взорвалась.