Бегущая зебра - страница 13

Его всегда тянуло к людям с крышей достаточно набекрень, чтобы туда задували ветры вселенной, но не настолько, чтобы перекрыть кругозор до размера амбразурной щели. Ему нравилось общество бродяг, спившихся поэтов и ворья, достаточно умного, чтобы не применять насилия, и даже на гастролях в Гамбурге или Вене он шатался по притонам, а не по магазинам. Он прожил долгую жизнь в театре жизни и прошел по сцене в лохмотьях, даже если и во фраке, жизнь обучила его множеству жестоких приемов, но он ненавидел жестокость, даже если она и выступала во фраке или под маской справедливости. Он точно знал, что насилие вырастает из неспособности предвидеть свои последствия, из глупости, а ум — это слабый росток, прорастающий из кровавой грязи насилия, всегда трусливый из-за способности предвидеть последствия и не способный на насилие в силу этой способности.

— Вальтро, ангел мой, — сказал Жоржик, опускаясь в кресло у холодного камина с кальяном в руке. — Я надеюсь, ты не балуешься странными зельями вдали от моих глаз? Это — лекарство, — он поднял вверх кальян, — и, как всякое лекарство, оно требуется и может помочь человеку больному, старому или умудренному настолько, чтобы быть старым или больным от этой жизни.

— Я больна этой жизнью! — расхохоталась Вальтро, опускаясь на ковер у его ног. — Я впала в зависимость от нее. Я вдыхаю ее и нахожусь под кайфом 24 часа в сутки.

— Я слышу голос не девочки, но ангела, — одобрительно кивнул Жоржик. — Если девочке тринадцати лет позволить пользоваться косметикой ее бабушки, она станет выглядеть, как пьяный клоун, а не как ее бабушка. Вот это и происходит с молодняком, который лезет в дедушкину аптечку — на губах еще молоко не обсохло, а рожки уже в грязи торчат.

На эту вступительную речь, которая была столь же полезна, как и предупреждения Минздрава, Алик согласно накивал головой вместе с Тельмой и вежливо поднес Жоржику зажигалку.

Воскурив зелье, Жоржик пустился в воспоминания о своих странствиях по Средней Азии. Гашиш имел свойство воспламенять его красноречие и воображение. Половина его воспоминаний была выдумкой, — не корысти ради, а чистого искусства для, — но и оставшейся половины, хватило бы на четыре жизни. Двое из присутствующих подозревали, а Вальтро точно знала, что он выдумывает, но это не мешало всем слушать, раскрыв рот. Жоржик умел рассказывать, а в дыму курений его сказки становились явью. Алик и Тельма могли насладиться представлением, поскольку для них давно уже не существовало разницы между явью и навью, а Вальтро, потому что видела разницу и могла оценить искусство рассказчика, преобразующее реальность. На некоторое время они образовали совершенный тетрактис, капсулу времени: шаманская пара, Вальтро в своей точке трезвости и рассказчик на вершине призмы. Время капало шариками гашиша в стеклянном кальяне и, облекаясь в речь, исходило струйками дыма, наполняя пространство эхом исчезающих образов, это не так уж сильно отличалось от жизни, и они прожили несуществующее время, не заметив, как сгустились тени.

Пришла пора уходить. Алик и Тельма уехали на такси вместе с Крафтом, Свифтом и Парацельсом, Жоржик остался довольным, Вальтро осталась довольна тем, что доволен Жоржик. Ни для кого этот день не прошел зря.

На следующее утро неожиданно заявилась Нелли. Она не полезла в бассейн и даже не отпустила такси, а сразу прошла к столу посреди газона, где уже сидел Жоржик в ожидании своей первой утренней чашки кофе и омлета. Вскоре Вальтро, которая готовила завтрак в доме, услышала его вопли.

— Старая дура! Идиотка! Я говорил тебе тысячу раз! — орал Жоржик.

Ответных воплей Нелли не донеслось, что было весьма удивительно.

— Вальтро! — крикнул Жоржик. — Подойди сюда!

Вальтро подошла. Нелли молча чмокнула ее в щеку, выглядела она неважно.

— Принеси восемьсот долларов, — сказал Жоржик.

Вальтро исполнила. Нелли взяла деньги, еще раз чмокнула ее в щеку и тут же уехала.

— Что произошло? — спросила Вальтро, когда они уже сидели за столом и пили кофе. — У дочери этой старой дуры опять случилось что-то с мандой, с головой или ее очередным любовником, — со злостью ответил Жоржик. — И как всегда любовь или здоровье приходится покупать за деньги.