Бела Кун - страница 10
Когда руководители коммунистов вышли из тюрьмы, были обсуждены условия объединения партий. В официальном документе отмечалось, что новая Социалистическая партия Венгрии (СПВ) «от имени пролетариата немедленно принимает на себя всю полноту власти. Диктатуру пролетариата осуществляют Советы рабочих, солдат и крестьян…
Для обеспечения господства пролетариата будет заключен полный и самый тесный союз с Советским правительством России»[49].
21 марта 1919 г. состоялось официальное объединение двух рабочих партий, а в ночь на 22 марта было образовано первое Советское правительство страны. Во всех этих важных политических актах Куну принадлежала определяющая роль. Внутри Революционного правительственного совета (РПС) была образована Директория, в состав которой от KПB вошли Б. Кун и Б. Ваго, от левого крыла СДПВ — Е. Ландлер и Й. Погань, а от центристов — Ж. Кунфи>[50]. Отряды рабочих и солдат почти без сопротивления заняли важнейшие стратегические пункты Будапешта. Установление диктатуры пролетариата практически не встретило серьезного внутреннего сопротивления. В стране победила социалистическая революция и произошло это мирным путем.
Победа социалистической революции и начавшееся строительство нового общества на венгерской земле, безусловно, явились вершиной политической деятельности Куна. Председателем РПС стал центрист, социал — демократ Ш. Гарбаи. Кун хотя и являлся одним из 13 народных комиссаров республики, возглавлявшим наркомат иностранных дел, а затем и коллегию военных дел, пользовался громадным влиянием и авторитетом. Он автор всех важнейших программных документов Венгерской Советской республики (ВСР) и СПВ, инициатор основных мероприятий по социалистическому переустройству страны.
Ленин, как только Кун сообщил ему о победе революции, об установлении диктатуры пролетариата, незамедлительно ответил: «Искренний привет пролетарскому правительству Венгерской Советской республики и особенно т. Бела Куну. Ваше приветствие я передал съезду Российской коммунистической партии большевиков. Огромный энтузиазм». В следующей телеграмме, 23 марта, он запрашивал Куна о расстановке сил в правительстве, об обстоятельствах признания социал-демократами диктатуры пролетариата, о гарантиях ее прочности и вместе с тем счел своим долгом предостеречь Куна от «голого подражания нашей русской тактике» во всех ее подробностях, о необходимости учитывать своеобразные условия венгерской революции>[51]. Отвечая Ленину, Кун подчеркивал: «Мое личное влияние на Революционный правительственный Совет является таковым, что гарантирована прочная пролетарская диктатура. Массы стоят за мной»[52]. Он сообщил Ленину, что объединение партий произошло на платформе, разработанной коммунистами, при признании диктатуры пролетариата и системы Советов.
Ленин высоко ценил действия возглавляемых Куном коммунистов по выбору мирного пути завоевания политической власти и сделал из венгерского опыта важные и принципиальные теоретические выводы: «Форма перехода к диктатуре пролетариата в Венгрии совсем не та, что в России: добровольная отставка буржуазного правительства, моментальное восстановление единства рабочего класса, единства социализма на коммунистической программе. Сущность Советской власти выступает теперь тем яснее: никакая иная власть, поддерживаемая трудящимися и пролетариатом во главе их, теперь невозможна нигде в мире, кроме как Советская власть, кроме как диктатура пролетариата». Обращаясь к венгерским рабочим, он давал их революционным действиям следующую оценку: «Вы дали миру еще лучший образец, чем Советская Россия, тем, что сумели сразу объединить на платформе настоящей пролетарской диктатуры всех социалистов»[53].
Объединение КПВ и СДПВ было необходимым условием взятия пролетариатом политической власти в Венгрии и в этом деле роль Куна как руководителя коммунистов неоценима. Правда, по этому вопросу и по сей день продолжаются дискуссии. За объединение с социал-демократами Куна неоднократно критиковали его оппоненты, не желавшие учитывать всю сложность реальных исторических обстоятельств. Да и сам он впоследствии признавал, что после объединения партий и провозглашения диктатуры пролетариата у него тоже оставалось чувство определенной неудовлетворенности, т. к. все это произошло слишком гладко; но при этом он подчеркивал: «В настоящей ситуации не было другого решения»