Бела Кун - страница 17
. После смерти Ландлера (февраль 1928 г.) борьба внутри КПВ возобновилась.
С конца 20-х годов Кун уже не мог принимать активного участия в практической работе КПВ. Как вспоминает его жена, освободившись из австрийского заключения и вернувшись в СССР он больше не имел возможности выезжать за границу, так как «в официальных инстанциях приняли решение „не рекомендовать“ впредь Бела Куну выезжать за границу (т. е. на нелегальную партийную работу)» в интересах его же безопасности; руководители Коминтерна не хотели подвергать его возможным новым арестам. Кун «тогда впервые почувствовал и понял, что его тоже постигла трагическая судьба эмигранта»[84].
Кун, однако, подумывал о том, чтобы оставить работу в Коминтерне, выехать в Австрию, и посвятить себя целиком работе в КПВ. Но после X пленума ИККИ (июль 1929 г.), освободившего Н. И. Бухарина с поста председателя Коминтерна, Куну было поручено возглавить Балканский секретариат. Эта работа потребовала от него много времени не только по изучению истории, но и решению сложных внутренних проблем болгарского, румынского, югославского, греческого и кипрского коммунистического движения[85]. С 1930 г. он возглавил коллектив Коминтерна по изучению идеологии фашизма, вновь включился в работу по руководству Профинтерном и МОПР, продолжал выступать в печати по проблемам ленинизма, организовал издание первых сборников документов Коминтерна, выступал с докладами на пленумах и конгрессах этой организации.
Одновременно Кун уделял внимание и организации сил венгерских коммунистов в СССР. В феврале — марте 1930 г. в подмосковной Апрелевке проходил II съезд КПВ, где с основным докладом о задачах партии выступил Кун. Отдельные положения доклада, в том числе и сектантского характера, вошли в решения, принятые съездом. В то время, когда международное коммунистическое движение уже приступило к поиску новых путей, Кун все еще защищал ошибочный тезис, что на смену буржуазным и фашистским режимам может прийти только диктатура пролетариата и призывал к ее установлению в Венгрии. Он не видел перспективы сближения КПВ с социал-демократами и демократическими организациями ради создания Народного фронта, отверг принятые I съездом правильные политические требования демократической республики и всеобщего избирательного права>[86]. Кун продолжал защищать эти позиции даже после того, как Коминтерн изменил подход к этим проблемам. В ноябре 1934 г. он все еще выражал сомнение в том, что после победы Народного фронта в Венгрии может быть установлена иная, чем диктатура пролетариата, форма власти[87].
После прихода в 1933 г. к власти в Германии фашистов, Кун в 1933–1935 гг. резко критиковал буржуазные и социал-демократические партии, а также коммунистов, требовавших пересмотра отношения к социал-демократам. Он до конца оставался сторонником узкого понимания единого фронта>[88]. Правда, с конца 1933 г. он постепенно пересматривал свою прежнюю точку зрения на «социал-фашизм», и в его публикациях призыв к борьбе с фашистской опасностью дополнялся требованием различных конкретных свобод, а с июня 1934 г. — даже единого фронта всех рабочих партий. Одна из его статей по данному вопросу определила известное письмо Г. Димитрова Сталину от 1 июля 1934 г., в котором предлагалось пересмотреть отношение коммунистов к социал-демократии>[89].
25 июля 1935 г. в Москве собрался VII конгресс Коминтерна. Еще до начала его работы Кун почувствовал, что отношение к нему резко изменилось. Случилось это после того, как главу венгерской делегации Ф. Хусти предупредили, что, несмотря на настоятельную просьбу делегации, Кун не будет выдвинут в состав Президиума. Кун четко оценил значение этого жеста, но не понял причин.
В начале заседаний Кун открыто продемонстрировал свое недовольство этим в адрес руководства Коминтерна во главе с Д. 3. Мануильским, а затем попытался выяснить причину у самого Сталина, но тот не принял его>[90].
В своем же выступлении на конгрессе он поддержал новый стратегический курс, изложенный в докладе Димитрова, присоединился к политике Народного фронта, самокритично оценил свои прежние взгляды на буржуазную демократию и социал-демократию, подчеркнув при этом, что КПВ уже начала применять новые принципы на практике. Таким образом он с большим трудом, но пересмотрел свои прежние взгляды.