Бела Кун - страница 3
. Статьи Куна в «Elöre» перекликались с материалами социал-демократической печати Надьварада. В них поднимались проблемы реформы избирательной системы, публиковались отчеты о собраниях рабочих социал-демократов, с нескрываемой симпатией говорилось о забастовочном движении, разоблачалась социальная несправедливость.
Заслуживает внимания отношение Куна к Ф. Ракоци, руководителю куруцского освободительного движения начала XVIII века. Серия статей, посвященных памяти Ракоци, была опубликована в октябре 1906 года. В них выделялись социальные аспекты возглавленного им движения. Кун писал: «Великая освободительная борьба, под знаменем которой собирались Тамаш Эсе и крепостные крестьяне, была попросту борьбой за хлеб. Крепостные не выдержали неимоверного бремени, накладываемого на них законом, государственной властью и помещиками. Когда они взялись за оружие во имя свободы, то они рисковали жизнью в борьбе за права человека, за жизненные условия… Вот что являлось исходным мотивом освободительной борьбы во главе с Ференцем Ракоци»[12]. Кун обвинял представителей господствующих классов в трусости, а некоторых социал-демократов столицы критиковал за безразличие к истории Венгрии.
В Надьвараде формировалась жизненная позиция Куна. Здесь он подружился с секретарем городской организации СДПВ К. Вантушем; их судьбы и жизненные пути в будущем тесно переплелись. Здесь познакомился он и с приезжавшими сюда видными деятелями центрального руководства партии — Д. Бокани, Ш. Гарбаи, Ж. Кунфи и др. Работа в Надьвараде, однако, вскоре прервалась. За резкую критику власть имущих, за выступление против полицейского произвола, разоблачение незаконных действий комитатского начальства Кун был обвинен в «подстрекательстве» и приговорен к денежному штрафу и тюремному заключению сроком на 6 месяцев>[13]. Находясь с ноября 1907 по 16 мая 1908 г. в сегедской тюрьме, он изучал английский язык, поддерживал связи с газетой «Nepszava», писал для нее статьи, выступал перед заключенными, отметил вместе с ними день 1 Мая.
Летом 1908 г. Кун вернулся в Коложвар и снова включился в рабочее движение, в качестве освобожденного функционера сначала работая в страховой кассе рабочих, а с декабря — в составе Исполкома Трансильванского районного комитета СДПВ. Он много разъезжает по краю, глубже знакомится с проблемами рабочих, занимается их просвещением и организацией. В 1910–1912 гг. он — частый оратор на социал-демократических собраниях. В своих выступлениях Кун разоблачает пороки существующей системы, защищает интересы рабочих, критикует милитаризм Габсбургов. Авторитет и влияние Куна росли как среди рабочих, так и в партии в целом. Вскоре он стал широко известной личностью. Не случайно его избрали делегатом XX съезда СДПВ (октябрь 1913 г.), где он выступил с критикой тактической линии правого крыла руководства партии, с осуждением его курса на коалицию с правительством, дезориентировавшего рабочих >[14].
Летом 1916 г. младший офицер австро-венгерской армии Кун во время Брусиловского прорыва на Восточном фронте попал в плен и был отправлен в Томск в лагерь для военнопленных, где он находился в 1916–1917 годах. Там он встретился с группой антигабсбургски настроенных венгров: Ф. Мюннихом, Б. Ярошем, К. Райнером, И. Силади, Э. Зейдлером, Й. Рабиновичем и другими, взгляды которых представляли тогда своеобразную смесь социалистических и буржуазно-радикальных идей. Под влиянием Э. Зейдлера эта группа стала все больше интересоваться идеями социализма. С прибытием в лагерь Куна, как вспоминал впоследствии Мюнних, в деятельности группы многое изменилось: «Наше движение приняло решительное социалистическое, классовое направление» >[15].
Через членов революционного Солдатского социалистического союза, действовавшего в рядах солдатской массы, осуществлявшей охрану лагерей военнопленных, Куну удалось установить связи с томскими социал-демократами>[16]. Когда весть о победе Февральской революции дошла до Томска, Кун вопреки всем запретам и приказам, вместе со своими товарищами принял участие в митингах и демонстрациях трудящихся и солдат города в поддержку революции. Он, видимо, с ведома Солдатского союза и руководства Совета солдатских депутатов обратился к солдатам с речью, выдержанной в интернационалистском и революционном духе. Этот смелый и решительный политический шаг в поддержку российской революции пленные венгерские офицеры расценили как «антипатриотический» и сообщили об этом в Венгрию.